что больше не может скрывать правду, которая так и рвалась наружу. — Я ушла от тебя, потому что узнала, что беременна, — сказала она, отчетливо проговаривая каждое из тех слов, которые были самыми важными в ее жизни. — Когда я это узнала, поняла, что не могу навязывать тебе то, на что ты никогда бы не согласился. То, что разбило бы тебе жизнь. Я поступила бы нечестно по отношению к тебе.

Лана перевела дух, прежде чем продолжить, прежде чем сказать все то, о чем нельзя умолчать.

— Ты, Сальваторе, всегда был честен со мной. — Ее голос дрогнул. — Ты никогда не скрывал, зачем женишься, честно предупредил, что наш брак закончится… что мы вместе проживем только год… что у тебя ко мне нет никаких чувств. Да, страсть была, но не больше. Мы замечательно провели время, я счастлива, что мы были вместе, я ни в коей мере не жалею о том, что ответила на твою страсть… Но я всегда знала, что все это временно. Что мы расстанемся. — Она покачала головой. — Не было ничего, что давало бы мне право требовать что-либо от тебя. Даже беременность не давала мне такого права. И я поняла: единственное, что мне остается, — это уйти от тебя. И я ушла, хотя многое отдала бы за то, чтобы этого не делать. Видишь, все просто.

Она замолчала.

— Когда ты бросила меня… когда ты ушла, — тихо произнес Сальваторе, — мой мир рухнул. Видишь, как все просто. — Он на мгновение прикрыл глаза, потом шагнул к ней и замер. — Когда я женился на тебе, Лана, я сделал это осознанно и целенаправленно. И я был честен с тобой, как ты и сказала. Мне не нужно было ничего сверх того, что я запланировал, — год с тобой, не больше. — Он с шумом втянул в себя воздух. — Я всегда избегал долгосрочных отношений, потому что… потому что не хотел доставлять какой-либо женщине те страдания, которые пришлось вытерпеть матери из-за отца. Я же считал, что похож на отца. Боялся того, что похож на него… Я хотел от тебя лишь непродолжительной связи, которая закончилась бы так же, как все предыдущие. Я думал, что пройдет время, и я перестану желать тебя — со мной всегда бывало именно так, как и с отцом. Но твой уход… твой уход к другому мужчине… он заставил меня осознать нечто, чего мне никогда не доводилось чувствовать. — Подойдя к ней вплотную, он взял ее за плечи. — Теперь я знаю, что способен на сильные чувства и привязанность, ведь все время, что мы были вместе, во мне росла любовь к тебе, хотя я и не подозревал об этом. — Он покачал головой. — Я не знал об этом… не узнавал любовь. Но сейчас… сейчас я знаю, что это такое. И если бы ты согласилась вернуться ко мне… хотя бы ради ребенка…

Лана приложила палец к его губам, призывая к молчанию.

— Я бы обрела свой рай, Сальваторе. — Она руками обвила его шею. — Любимый, дорогой мой, я давно поняла, что люблю тебя. Я едва не умерла, когда приняла решение уйти от тебя. Но я не могла допустить, чтобы ты сожалел о нашем браке, чтобы ты думал, будто тебя поймали в ловушку. Я не стала говорить тебе о беременности только ради тебя. — Ощущая комок в горле, она замолчала. — Ты говоришь, ты сын своей матери. Да, тебе доступны бурные эмоции и глубокие чувства. Да, я тоже боялась, что меня постигнет ее судьба, боялась, что буду любить тебя слишком сильно, а ты так никогда и не полюбишь меня. Что ты не будешь нуждаться в моей любви и останешься со мной только ради нашего ребенка. Такого я не вынесла бы! И я предпочла уйти из твоей жизни, лишь бы не повторить ее судьбу!

Сальваторе сжал ее руки в своих.

— А я знал, — трепетно произнес он, — что моя любовь к тебе настолько сильна, что я соглашусь воспитывать ребенка от другого мужчины, лишь бы ты была со мной.

Его признание тронуло Лану до глубины души.

— Если бы я нуждалась в доказательстве твоей любви, лучше этих слов ничего не найти! — нежно проговорила она. — Любимый мой…

У нее из глаз потекли слезы. Сальваторе наклонился и стал покрывать поцелуями ее мокрые щеки, крепко прижимая ее к себе.

Неожиданно Лана вскрикнула и отстранилась.

— Лана, прошу тебя, не отталкивай меня, — взмолился Сальваторе. — Я так сильно тебя люблю.

Для Ланы эти слова, произнесенные мужчиной, которого она любила всем сердцем, были дороже золота. Подняв к нему лицо, она сказала:

— Он шевельнулся! Сальваторе, он шевельнулся! Я чувствую его! Как будто у меня внутри бабочки! — Она опять вскрикнула. — Ой, снова! Он снова шевельнулся. Ах, Сальваторе…

Взяв его руку, она положила ее на живот. Ее лицо светилось от счастья.

Лицо Сальваторе сначала было настороженным, потом стало удивленным. В следующую секунду он охнул.

— И правда! О боже!

Они замерли, а потом Сальваторе взял лицо Ланы в ладони и устремил на нее взгляд, который без слов говорил ей о его любви.

— Мудрый ребенок, сразу узнал своего отца, — сказал он.

Лана рассмеялась.

— И у него мудрый отец, — продолжал Сальваторе, — который всем сердцем любит мать этого замечательного ребенка.

После этого он обнял ее и одарил поцелуем, о котором она столько мечтала. Они довольно долго стояли так, а потом Сальваторе разомкнул объятия и сказал:

— У меня к тебе новое деловое предложение. Думаю, год брака — это маловато. Поэтому я пересматриваю конечную дату нашего договора и сдвигаю ее на сотню лет вперед. Полагаю, этого хватит, — добавил он, нежно целуя ее в кончик носа.

Лана покачала головой.

— Давай пойдем ва-банк, — предложила она. — Установим срок в вечность.

— Договорились, — ответил он, крепко прижимая ее к себе. — Мне нравится.

— И мне, — прошептала она.

— У тебя замечательный дом, — сказал Сальваторе, оглядываясь по сторонам. — Но сейчас меня интересует только одно помещение.

Лана засмеялась.

— Оно наверху, первая комната справа. К твоему сведению, кровать там двуспальная.

Эпилог

Лана, одетая в изумрудное вечернее платье, стояла рядом с Сальваторе. Прижавшись друг к другу, они смотрели на спящего малыша в кроватке.

— Он самый красивый на свете! — прошептала Лана.

Сальваторе обнял ее за талию.

— Он само совершенство, — согласился он.

За окном был август, и сегодня вечером палаццо готовилось принимать летний бал. На террасе настраивали свои инструменты музыканты оркестра.

Из детской, где они оставили своего драгоценного сына на попечении синьоры