на скользкие улыбки наемников. Эйлинан как будто намеренно от нее сбежал, только что он стоял у крыльца, и вдруг испарился.

– Желаете выбрать к празднику торжественный наряд, драгоценные украшения? – Сергей заглянул ей в глаза.

Ниллин понимала, что вампир приставлен к ней стражником, потому прогнать его не получится.

– Девушки из подтанцовки помогут вам переодеться. Думаю, с ними вам будет легче общаться. Вас проводить в их палатку?

– Пойдем, – обреченно вздохнула Ниллин.

В огромных котлах и кастрюлях развернутой на улице походной кухни шипел кипяток, из мангалов вырывалось пламя.

На кухне хлопотала пышная молодая повариха. Ей помогала супружеская пара гномов.

Раздувая угли под шашлыками, гном-мужчина подпалил бороду. Очевидцы происшествия залились смехом, только Ниллин незаметно проронила слезинку, представив объятый огнем Тимас.

– Мое райское яблочко, – Сергей прижал повариху к себе. – Как у тебя дела? Прислать кого на подмогу?

– Пока справляемся, – щеки усталой женщины зарумянились.

Смеясь от радости встречи, как пьяная, она отошла с вампиром от жаровни и развязала бант шейного платка.

Ниллин испуганно замерла, увидев на шее поварихи след недавнего укуса.

– Любовь моя, не думай обо мне так плохо, – улыбнулся Сергей, пощекотав бока женщины. – Я просто по тебе соскучился, – он завязал ее платок и поправил сползающую на затылок косынку, под которой прятались осветленные кудри. – А еще привел принцессу познакомиться с тобой… Раечка – ну просто клад! Настоящая советская буфетчица с широкой душой! Накормит полк солдат во главе с прожорливым генералом.

Чмокнув повариху в щеку, Сергей с размаху шлепнул ее по округлому заду, так сильно, что она с визгом подскочила и едва не врезалась в складной стол.

– Могу я вам помочь? – скромно предложила Ниллин.

Ей стало жаль Раису.

“Ничего не понимаю, – задумалась девушка. – Ее едят живьем, а она почему-то этому рада”.

– Буду очень признательна, ваше высочество, – повариха выложила из коробок на стол упаковки с замороженными овощами. – Вот брокколи, вот брюссельская капуста, вот фасоль. Нарежьте лук, а потом распределите овощи по кастрюлям.

– В Тимасе я сама готовила обед, – Ниллин взяла широкий нож и стала нарезать большую луковицу.

– Присмотришь за ней? – Сергей попятился, сморщив нос от лукового запаха.

– Со мной принцессе ничего не грозит. Если кто спьяну распустит руки, я ему горячее ведро на голову надену, – заверила Раиса.

Ниллин склонилась к луковым долькам, роняя слезы. Пусть окружающие думают, что она плачет от едкого овоща.

“Был ли он в Тимасе? Или он? А может, все они вместе?” – безуспешно гадала эльфийка, тайком поглядывая на проходивших мимо разделочного стола наемников. Не имея возможности читать чужие мысли, она пыталась иным способом узнать правду. Ниллин рассказывала о любимом городе поварихе – достаточно громко, чтобы оголодавшие воины, кружившие в ожидании пира, слышали названия улиц, государственных учреждений и развлекательных заведений Тимаса.

Нет, никто из тех, кого Ниллин подозревала в причастности к разгрому города, не выдал себя косым взглядом, нервной дрожью или сбоем дыхания. Неужели души наемников были настолько черствы, что им не вспоминались картины сражений, не слышались стоны раненых и крики людей, сгорающих заживо в запертых домах? Или они не участвовали в том страшном преступлении.

“Не хочешь со мной говорить? Избегаешь меня? Думаешь, я устроил нападение на город?” – Ниллин стало известно, что некоторым жителям лагеря доступны чужие мысли.

“На это указывает многое… Ты вывез меня из Тимаса незадолго до налета. Твоих воинов достаточно для уничтожения маленького, почти не охраняемого городка”, – мысленно ответила она.

“Ниллин! Ты действительно веришь в то, что я мог приказать убить моих лучших друзей? – взяв из рук девушки пачку фасоли, Эйлинан вскрыл ее воинственным движением рук, словно сворачивая шею врагу, и высыпал заиндевевшие стручки в кипяток. – Что я мог погубить добрых людей, помогавших мне в винодельческом ремесле, в содержании ресторации и твоем воспитании? Думаешь, я допустил бы, чтобы руки, пеленавшие тебя и качавшие в колыбели, пожрало беспощадное пламя?”

“Я подозреваю, что ты способен на все… На любое злодейство”, – безмолвно вздохнула Ниллин.

“Я мог бы поверить, что ты и вправду так думаешь, если бы мы не были семьей. Если бы ты не знала меня так хорошо”.

“Боюсь, что я совсем тебя не знала”.

“Да, у меня есть тайны. Темные, опасные, от которых я старался тебя уберечь. Посмотри мне в глаза, Ниллин. Ты знаешь меня лучше, чем говоришь. Я не предаю друзей. Никогда. Слышишь? Весть о разрушении Тимаса тяжелым камнем легла и на мое сердце. То, что мы вовремя уехали оттуда, спасло наши жизни. Нисколько не сомневаюсь, что враги атаковали город в надежде найти и убить нас. Вот какова была их цель. Не владельца шашлычной дядю Гиви и не цветочницу тетю Наташу искали налетчики в разоренном городе, а наследницу престола Немейростэна. Твоя война началась, Ниллин. Раньше, чем я предполагал”.

“Не могу тебе верить. Не хочу снова быть обманутой”, – Ниллин поставила нож на острие.

“Ты сама все поймешь. Не говорю, что со временем. Его у нас не осталось”.

Эйлинан проводил приемную дочь в широкую палатку, где хранились наряды для праздничных выступлений.

“Постарайся быть веселой на пиру. Порадуй воинов. Многие из них отдадут жизнь за твое право взойти на престол”, – настойчиво порекомендовал он, оставляя ее на попечение танцовщиц Клары и Милы – вульгарных женщин в кружевном белье. Клара оказалась земной вампиршей, а Мила оборотнем-козой, в чем ее насмешливо уличила клыкастая подруга.

Отпуская грязные шуточки и оценивая красоту Ниллин путем неприличных ощупываний, танцовщицы переодели ее в двухслойное нежно-розовое платье и подобрали к нему жемчужное ожерелье.

Каблук розовых туфель, предложенных Милой, был высоким и тонким. Ниллин засомневалась, что не упадет, ступая по влажной траве в неудобной обуви. Но девушка-коза натянула туфли на нежные ножки эльфийки и протараторила несколько советов, как соблазнительно ходить и при этом удерживать равновесие.

Ниллин не собиралась вилять задом на манер танцовщиц. Молча слушая их болтовню, она с нетерпением ждала освобождения из неприятной компании. Громкая дребезжащая музыка, отдававшаяся в ушах противным звоном, послужила для нее сигналом к бегству из палатки.

Завернув наперед шлейф платья, Ниллин на цыпочках подбежала к длинному “змею” из складных столов, накрытых скользкими пахучими скатертями, и перешла на степенный шаг под серьезным взглядом покровителя. Ночную темноту из лесного пиршественного зала прогоняли белесые фонари на солнечных батареях, воткнутые в рыхлую землю.

Эйлинан усадил девушку на высокий стул с резной спинкой, возвышавшийся словно трон среди складных табуреток по правую сторону стола. Сам он присел на подобный “трон” строго по центру, отведя почетные места слева