Так философ показал Царя всех[663], и долготерпение к некоторым рассматривал, и растущее из этого заблуждение неразумных, и ожидающую их впоследствии погибель. В "Горгии" же он разъясняет и причины наказания, говоря так: П- Каждому несущему наказание, если он наказан правильно, предстоит либо сделаться лучше и извлечь <для себя пользу>, либо стать примером для остальных, чтобы, видя страдающего такими страданиями и /Б87/ боясь, они сделались лучше. Ведь наказание от Бога и людей идет на пользу тем, кто скверными[664] /50г/ <искупаемыми> /И80/ грехами согрешает. Но <и здесь>, и в аду для пользы они <должны> пройти через страдания и болезни. Ведь иным (путем) не могут избавиться от неправедности. А те, которые до конца совершают неправедность и из-за таковой неправедности оказываются совершенно неисцелимыми, служат примером. Сами они[665] /И7827/ ничего не получают, будучи неисцелимы. Другие <же> получают[666] <пользу>, /И79/ видя, как они за великие прегрешения терпят <самые> мучительные и <самые> страшные муки и на вечные времена являются убедительными примерами. -П

Философ, <по-видимому>, сказал[667] это, позаимствовав из /50б/ Божественных Слов. Ведь он, разумеется, слышал сказанное Фараону Богом через Моисея: "Для того Я возвел тебя, чтобы явить на тебе силу Мою и чтобы ты возвестил имя Мое по всей земле" (Исх 9.16). Поскольку он был крайне лукавым, Бог навел на него всевозможные болезни, — не для того, чтобы сделать его лучше: ведь он знал и его упрямый [ум], и неутолимую страсть, — но чтобы рассказ о нем стал примером для общей пользы.

Глава 8

Как города содержат казнителей, /Б88/ чтобы убийц, и грабителей, и прочих беззаконствующих карать, не восхваляя их, а весьма ненавидя (их) способ жизни, терпя, однако, их службу ради пользы, — так и царь всего мира[668] позволяет слугам[669], как каким-то казнителям, чтобы через них творить наказание нечествующих и беззаконствующих. А после и их самих предает наказанию, так как они <совершили> это зло не как /50в/ слуги Бога, а как рабы своего коварства[670]. /И7813/ Так согрешившего Израиля Бог предал жестокости ассирийцев и, поскольку они не поняли Его смотрения, Он, разрушив их могущество, отдал их в рабство другим, как ясно учат пророки. Платон же, переняв у них исходное, говорил так: "Без исцеления пребывающие наказываются для пользы других". -Ф

-Ф Кроме того, мудрейший говорит в "Федоне" о пребывании <и> совершении[671] душ: П- Ведь несовершенный и скверный[672], сойдя в ад, в грязи будет пребывать. /50а/ Совершенный же и чистый, отсюда отойдя, у Бога[673] поселится. -П П- Ибо проживший жизнь праведно и благочестиво, когда преставится, в блаженные места сойдя, будет обитать в полном благополучии вдали от всех зол. А неправедно и безбожно живший, будет послан в темницу суда и кары, которую называют Тартаром. И там, /Б89/ нагой[674], он (будет) затем осужден судом за все это. Ведь судить подобает умерших, чтобы справедливым был суд судящего. -П Вот так истово Платон веровал, что в аде существует испытание. Ведь беседуя с евреями в Египте, он с любовью слушал учения пророков[675] /И7722/ и узнал об испытании огненной рекой, которую видел великий Даниил (Дан 7.10), и речам божественного Исайи научился, в которых он говорит о грешниках, что "Червь их не кончится, и огонь их не угаснет" (Ис 66.24) [и "Кто] возвестит вам вечное /И78/ место?[676]" (Ис 33.14) -Ф

Таким образом, Платон, из всех эллинов самый мудрый и самый превосходный и прославленный, придя в Египет, к умным и премудрым египтянам, изучил, как повествуют эллины, (их) многоопытность и самую высшую фисиологию[677]. От евреев он научился богословию, хотя и воспринял его не совсем ясно [и] правильно из-за прежнего (своего) страшного и злого безбожия и еще не избавившись от <тяжелого> заблуждения. И, усвоив <и> изложив многие священные речи Моисеевы, по ним он пытается темно[678] и загадочно составлять сочинение. Потому-то он <очень хорошо> говорит кому-то вскользь: П- Скажу же тебе /49г/ притчами[679], чтобы — если случится (открыть) книгу на дощечках[680] моря или земли — читающий не понял. Здесь речь идет о Царе всего, что Он — все, и /Б90/ <от> Него — все, и это — причина всего хорошего. Второе же — (от) второго, [а третье — от третьего][681].-П-Ф Ф- И я снова скажу об этом самое главное, сделав (это), по возможности, кратко[682] /И779/ многочисленны и разнообразны полчища нечестивых, и различны стрелы хулы; многолика и разнообразна[683] ложь, а благодать истины проста. Ведь труд (стихо)творцев[684], разделив божество словом[685] на много частей, и смешав ложь с приятностью вымысла, <и> как бы приготовив некую смесь, предложил людям пьянящий напиток[686] в виде обмана многобожия.

А премудрость[687], белой сединой[688], длинной бородой и волосами украшаемая[689], видя, что рассуждения поэтов о богах смешны, измыслила стезю другого заблуждения, уводящего в ту же пропасть, что и поэзия. Ведь эти изяществом речи и обманом вымыслов прикрыли скверные деяния и скверные слова, относящиеся к богам, <а> те страстям божественные имена дали <и> именовали, как я уже говорил, наслаждение — Афродитой, гнев — /49в/ Аресом, пьянство — Дионисом, Гермесом — воровство, мудрость — Афиной и тому подобное[690]. /И7618/ Творя чудеса[691] с гордой надменностью <и> аттическим обманом[692], многих людей ввели в другой вид обмана. /49а/ Полагая, что занимаются премудростью, и пользуясь ото всех почтением за <внешнее> поведение[693], и заявляя, что они воздерживаются от грехов[694], убедили людей поклоняться грехам и неразумно склонили разум, единоличного властителя и /И77/ управителя[695] грехов, /Б91/ приносить жертву желанию, и ярости, и воровству, и пьянству и другим грехам. А другие, опять же не умея размышлять ни о чем другом, кроме видимого, ограничили ум чувственным, назвав богами то, что находится перед глазами, и прекрасное[696] имя, приводящее в трепет слышащих его, одни к стихиям, другие к их частям приложили, и одни утверждали, что весь мир произошел сам собою,