жалко себя. Захотелось опрокинуть в себя литр водки, послать весь этот дурацкий мир со всем его содержимым по известному адресу, а то и подальше. И с блаженной улыбкой идиота вырубиться, подчиняясь нахлынувшей алкогольной амнезии. Желание было настолько сильным, что я, совершенно наплевав на последствия, совершил просто идиотский поступок.

— За́мок, хочу графин водки! — крикнул я, обращаясь к стенам моей комнаты. Подождав несколько минут и не получив никакого ответа, я повторил попытку: — За́мок, мне нужен графин водки!

Дверь мгновенно распахнулась, и в комнату клубком вкатилась Мара. Изучив меня с ног до головы внимательным взглядом, она протянула в мою сторону правую лапку с безапелляционно свёрнутым кукишем.

— Я так понимаю, ты сейчас пытался заказать моему за́мку то пойло, что хлебал у себя на родине? — выдохнула принцесса с бесконечным сарказмом. — Судя по тем последствиям, что я видела в твоих воспоминаниях, до такого извращённого самоубийства у нас не додумались. Поэтому за́мок мой не трогать, с ума его своими просьбами не сводить. И вообще, ты чего здесь раскомандовался? Совсем страх потерял?

— Ещё одна нравоучительница, — пробурчал я себе под нос.

— Полегче с выражениями, а то ведь побью перед дорогой, мало не покажется. Значит так, давай быстренько переодевайся и занимай место на дролонге. А то жара сегодня днём предвидится, вспотеет дролонг, будешь соскальзывать. А ну как не успеет поймать.

— А я, типа, сейчас в домашнем халате и тапочках.

— Ты, типа, глазки разуй, мои вары тебе одежоночку справили, вон на стульчике лежит. Быстро говори «огромное спасибо» и переодевайся.

— Спасибо, — буркнул я, действительно узрев на стуле аккуратно сложенную одежду.

— И давай недолго, — хохотнула Мара, исчезая в дверном проёме. — Чай, не принцесса перед смотринами, — закончила она уже из-за двери, ещё раз хохотнув на прощание.

— Да уж, конечно, куда нам до ваших принцесс, — проворчал я, разбирая вещи. — В них, небось, стервозность с рождения плетьми вбивают.

— Прилетим на место, покажу как, — «порадовала» меня дверь интонациями Мары.

Последняя угроза снова уронила моё начинающее подниматься с колен настроение.

Тяжело вздохнув, я начал стаскивать с себя бомжовскую одежду из своего мира. Да-да, именно так. Всё, что колданула тогда Хлоя, сейчас снова превратилось в мои домашние лохмотья. Наверное, одежда уже знала, что на моё тело она больше не вернётся, и приняла первоначальный вид. А может, Хлоя обиделась окончательно и сняла заклинание.

Как бы то ни было, у меня появилось стойкое ощущение, что, снимая с себя эти практически лохмотья, я окончательно прощаюсь со своим миром. Обрываю последние нити, связывающие меня с ним, и навсегда сжигаю мосты. На мгновение меня накрыла вселенная одиночества и безысходности. Настроение, до этого хотя бы стоящее на коленях, резко рухнуло ничком и издохло без всякой надежды на воскрешение.

***

Спустившись нехотя, но довольно шустро, во двор замка, я стал свидетелем последних приготовлений дролонга к полёту. Руководила всем, естественно, Мара, выдавая своей свите чёткие указания.

— Ты куда дорожные сумки к хвосту привязал? Чем он в полёте рулить будет? — неистово вопрошала она, попутно давая затрещину одному из варов.

— Так они же лёгкие, — оправдывался ушибленный оплеухой. — Он их веса даже не заметит.

— Вот-вот, и стряхнёт по дороге, так же не заметив. Хочешь, чтобы я с голоду лапки откинула? — Мара напустила на себя ещё более грозный и между тем страдальческий вид.

Пристыженный вар быстро отвязал поклажу от хвоста, постоял несколько секунд, прикидывая, куда бы побезопаснее пристроить сумки с провизией и разным походным скарбом. Наконец его осенило, и он ринулся привязывать поклажу у шеи дракона.

— А мы где сидеть будем? — неистовствовала Мара, наблюдая за манипуляциями подданного. — По бокам вяжи, сзади за крылышками.

Несообразительный вар, получив чёткие указания, мгновенно снялся с ручника, отключил идиота и ринулся выполнять указания.

— Так, вы двое, — продолжала командовать принцесса, — быстренько ремешок на шею дролонгу повяжите. Не бойтесь, он не кусается. Да не у головы, а ближе к туловищу. И не тяните сильно, задушите бедного. Вот так, и две петелечки к ней привяжите, чтобы держаться можно было.

Дролонг меж тем флегматично взирал на всю происходящую вокруг него суету и со стороны выглядел милым и дружелюбным зверьком. Он даже участливо приподнимал то шею, то хвост, чтобы пушистые вары могли пропустить под ними ремни, сооружая подобие сбруи. От утреннего пикирующего звероящера, сеющего панику на местное население, не осталось и следа. Даже внешний облик как-то неуловимо изменился.

— Так, ну теперь всё, — резюмировала Мара, в последний раз пробегая вокруг дролонга и дёргая за все ремешки, проверяя их на прочность. — Можно лететь. Хлоя, Серёжа, быстро занимаем места.

Окинул дролонга взглядом и понял, что, хотя он и был внушительных размеров, но сидеть на нём придётся плотно прижавшись друг к другу, причём раскинув ноги практически в шпагате. Иного способа просто не было. Я с непониманием и вселенской скорбью посмотрел на Мару и прочитал в её глазах, что других решений она просто не примет, да, собственно, и искать не будет.

Тяжело вздохнув, я покорно полез на дролонга по приставленной каким-то любезным варом лестнице. Единственным моим желанием было усесться у импровизированной уздечки на шее дракона. И