— Фрэнк служит в пожарной части на станции «Нью-Кросс», — пояснил Найтингейл. — Он наш агент в Противопожарной службе.

— По какой части агент? — спросил я.

— А вот по какой, — ответил Фрэнк, протягивая мне холщовую сумку. Она неожиданно оказалась такой тяжелой, что я ее чуть не выронил. Изнутри послышалось приглушенное звяканье — металл стукнулся о металл.

— Осторожнее, — предупредил Найтингейл.

Расстегнув сумку, я заглянул внутрь. Внутри лежали два металлических цилиндра размером с газовый баллончик, но гораздо тяжелее. Они были выкрашены в белый цвет, а на боках стояла маркировка «№ 80 WP Grcn». На верхушках у них были кольца, удерживаемые на месте мощной металлической чекой. Я в боеприпасах не сильно разбираюсь, но ручную гранату распознать могу. Я поднял глаза на Найтингейла.

— Спрячьте их, спрячьте, — проговорил он, раздраженно махнув рукой.

Я застегнул сумку и осторожно повесил на плечо.

Найтингейл повернулся к Фрэнку.

— Ваши все готовы? — спросил он.

— Две машины в полной готовности — на всякий случай.

— Отлично. Думаю, за полчаса мы управимся.

Мы сели обратно в «Ягуар». Внимая указаниям Найтингейла, я въехал на железнодорожный мост. Затем была пара абсолютно одинаковых улиц. Внезапно инспектор попросил остановить машину.

— Приехали.

Мы нашли местечко на углу, припарковались и дальше пошли пешком.

Грасмир-роуд идет параллельно железнодорожному полотну и выглядит вполне заурядно — по обе ее стороны тянутся отдельные и смежные коттеджи с фахверковыми фасадами и эркерами.

Вокруг было безлюдно — дети в школе, родители на работе. Мы шли вперед, стараясь выглядеть непринужденно. Особенно старался я — насколько это возможно, когда на плече у тебя сумка с гранатами, колотящая по бедру при каждом шаге. Если бы кто-нибудь нас увидел, наверняка принял бы за злобных агентов по недвижимости, вышедших на промысел.

Найтингейл вдруг резко свернул налево, в ворота одного из коттеджей. Он шел к маленькой калитке, ведущей во внутренний дворик. Не замедляя шага, инспектор протянул руку в сторону калитки и раскрыл ладонь. Раздался тихий щелчок, замок сам собой вылетел из пазухи и, звякнув, упал на плиточную дорожку.

Мы вошли внутрь и остановились. Найтингейл кивнул на калитку, я прикрыл ее и подпер большим керамическим цветочным горшком.

В горшке была земля, из которой торчал почерневший сухой стебель. Я оглядел другие горшки, расставленные вдоль дорожки по солнечной стороне, — во всех растения также погибли. Найтингейл наклонился, взял из одного горшка щепотку земли и поднес ее к носу. Я последовал его примеру. Однако земля не пахла абсолютно ничем, словно горшок долго-долго стоял в доме и все природные запахи выветрились.

— Да, они здесь уже некоторое время, — задумчиво проговорил Найтингейл.

— Кто «они»? — спросил я, но ответа не дождался.

Сразу за домом проходило железнодорожное полотно, так что только соседи справа или слева могли нас увидеть. Сад не то чтобы совсем зарос, но газон явно не подстригали уже несколько месяцев. Цветы на клумбах, когда-то ровных и аккуратных, засохли, как и те, что в горшках. Двустворчатые двери, ведущие на террасу, были закрыты, занавески внутри плотно сдвинуты. Мы пошли вокруг дома, к кухонному входу. Жалюзи в кухне были опущены, входная дверь заперта изнутри. Я решил, что Найтингейл снова проделает свой фокус с выламыванием замка, и внимательно наблюдал, однако на сей раз он ограничился тем, что выбил стекло навершием трости. Потом просунул в окно руку и повернул ключ в двери. Она открылась, и он вошел внутрь. Я последовал за ним.

Если не считать неприятного полумрака, эта кухня ничем не отличалась от кухонь во всех загородных коттеджах, какие я видел. Деревянные столешницы, газовая плита с духовкой, микроволновая печь. На полках — керамические банки с надписями «сахар», «чай» и «кофе». На выключенном холодильнике, прижатые магнитиками, висели записки и счета. Самый свежий — полугодовой давности, записка рядом с ним вопрошала: «Дедушка?» Ниже висело расписание, содержавшее график работы няни.

— Здесь есть дети, — заметил я.

У Найтингейла был мрачный вид.

— Уже нет, — сказал он. — Это одна из причин, по которым нас вызвали.

— Значит, все плохо, верно?

— Для людей, которые жили в этом доме, — несомненно, — сказал наставник.

Мы осторожно вышли в коридор. Найтингейл велел мне осмотреть второй этаж. Достав и раздвинув телескопическую дубинку, я начал подниматься по лестнице. Окно над ней было залеплено листами черной рисовальной бумаги, криво и неаккуратно приклеенной к стеклу лентами скотча, чтобы внутрь не попадал свет. На одном листе был детский рисунок — домик с квадратиками окон, дым из кособокой трубы поднимается к небу, завиваясь поросячьим хвостиком, а рядом с гордым видом стоят два человечка — мама и папа.

Как только я шагнул на окутанную мраком лестничную площадку, у меня в голове само собой всплыло слово. Оно состояло из двух слогов, начиналось на «в» и рифмовалось со словом «пир». Я застыл. Найтингейл сказал, сверхъестественные сущности в той или иной форме действительно существуют. А вампиры? Входят ли они в число этих сущностей? Я очень сомневался, что они похожи на книжных или киношных, но в одном был абсолютно уверен: на солнце они не блестят.

По левую руку от меня была дверь. Я заставил себя открыть ее и войти.

Это была спальня, принадлежавшая мальчику. Маленькому мальчику, судя по конструктору «Лего» и игрушкам-трансформерам на полу. Кровать была опрятно застелена одеялом в пододеяльнике практичного лилово-синего цвета, в изголовье лежала пара подушек в таких же наволочках. Мальчик, видно, увлекался играми «Бен-10» и футбольной командой «Челси» — на стене висели соответствующие постеры. В комнате пахло пылью, но затхлости и сырости, какие обычно ощущаешь в давно покинутом доме, не чувствовалось. В главной спальне все было точно так же — аккуратно заправленная кровать, запах пыли в сухом воздухе, однако никакой паутины в верхних углах. Электронный будильник был включен в сеть, но не работал. Я взял его в руку, и из-под нижней панели посыпалось что-то вроде белого песка. Я осторожно поставил будильник на место и сделал мысленную заметку позже осмотреть его более внимательно.

Детская была самой большой комнатой в этой части дома. Здесь стояли кроватка и манеж, стены были оклеены обоями с картинками из книг Беатрикс Поттер. Над кроваткой висел гипоаллергенный фанерный мобиль из «Развивающих игр Галтс», он слегка колыхался от сквозняка. Как и в других комнатах, здесь не было ни малейшего следа борьбы или поспешного бегства, все вещи были аккуратно расставлены по местам. Это было странно для детской. Так же странно, как отсутствие известкового налета в ванной и какого-либо запаха у воды в бачке унитаза.

На втором этаже осталось осмотреть всего одну комнату. Агент по недвижимости бы наверняка назвал ее миниспальней для маленьких детей — или, как вариант, для карликов, страдающих агорафобией. Хозяева превратили ее в мини-кабинет: я увидел компьютер фирмы «Делл» двухлетней давности выпуска и, конечно, икеевский стеллаж и настольную лампу. Я прикоснулся к компьютеру, и на меня вдруг нахлынули запахи пыли и озона. Это были вестигии, те же, что я почувствовал еще в главной спальне. Сняв боковую панель системного блока, я обнаружил тот же белый порошок, что и в будильнике. Растер между пальцами. Порошок был мелкий-мелкий, почти как пудра, но его частички оказались довольно жесткими, это очень четко ощущалось, и имели золотистый блеск. Я уже собрался было вытащить материнскую плату, но тут на пороге появился Найтингейл.