— Ой… — Вопрос, казалось, ввел Алариха в замешательство. —Ну, я постоянно кое-чему учусь. Это было заклинание для того, чтобы отогнатьзло. Мне его один старик в горах показал. Ну я и подумал, что может сработать.

— Тебе надо учиться, — бросил Дамон.

— Само собой, — сухо ответил Аларих, потом ухмыльнулся, —вообще, я понял это практически сразу, как приехал. Ваш директор, БрайанНьюкасл, слышал обо мне и знал о моих исследованиях. Когда Таннера убили, адоктор Файнберг вскрыл полностью обескровленный труп с двумя дырочками на шее,они сразу же позвонили мне. Я подумал, что это шанс — особенно если вампир всееще в округе. Одна проблема — когда я приехал сюда, я понял, что они ждут, чтоя сам справлюсь с вампиром. Они не знали, что я раньше работал только сжертвами. А я… ну, видимо, я их недопонял. Но я сделал все, чтобы оправдать ихдоверие.

— Ты их обманывал, — возразила Елена, — вот чем тызанимался, я помню тот ваш разговор у тебя дома, когда ты трепался о том, чтонайдешь наше логово и все такое.

— Ну, не совсем, — возразил Аларих, — теоретически я —эксперт.

Вдруг до него дошло:

— Как ты можешь помнить наш разговор?

— Пока ты искал наше логово, она спала у тебя на чердаке, —убийственным тоном констатировал Дамон. Аларих беззвучно открыл и закрыл рот.

— Мне вот интересно, какое отношение ко всему этому имеетМередит, — подал голос Стефан. Он не улыбался.

Мередит, все это время глубокомысленно рассматривавшая кипубумаг на столе у Алариха, подняла голову. Она заговорила ровно, без малейшихэмоций:

— Я его узнала. Сначала я не могла вспомнить… где видела егораньше, потому что это было почти три года назад. Потом я вспомнила, что он былв больнице у дедушки. Я сказала тем людям правду, Стефан. На моего дедушкунапал вампир.

Повисла короткая пауза, потом Мередит продолжила:

— Это случилось давно, еще до моего рождения. Вампир неочень ему навредил, но он так никогда до конца и не поправился. Он стал… почтикак Викки, только более буйный. Дошло до того, что родные испугались, что оннавредит себе или кому-нибудь. И они отвезли его в больницу.

— В психиатрическую больницу, — уточнила Елена. Онапочувствовала приступ симпатии к Мередит.

— Милая, ну почему ты ничего не говорила? Ты могла бы намсказать.

— Знаю. Могла бы… Да нет, не могла. В моей семье это такдолго скрывали… ну, пытались, по крайней мере. Судя по тому, что написалаКэролайн в своем дневнике, она слышала об этом. Дело в том, что никто никогдане верил в дедушкины рассказы про вампиров. Они думали, что это — очередная егомания, у него их было много. Даже я не верила… пока не появился Стефан. Апосле… не знаю, все как-то само собой стало складываться, одно к одному. Но ядо конца не верила, пока не появилась ты, Елена.

— Я удивлена, что ты меня не возненавидела, — мягко сказалаЕлена.

— Да что ты. Я знаю тебя, я знаю Стефана. Я знаю, что вы —не зло.

Мередит даже не взглянула на Дамона, как будто он был пустымместом.

— Но когда я вспомнила, как Аларих разговаривал с дедушкой вбольнице, я поняла, что он — тоже не зло. Я просто не знала, как вас всехсобрать вместе и доказать вам это.

— А я тебя не узнал, — сказал Аларих. — Это ведь твойдедушка по материнской линии, верно? У него другая фамилия. Я, может, и виделтебя в больнице, но ты же еще девочкой была, такой худенькой-худенькой, —добавил он ласково.

Бонни резко кашлянула.

Елена пыталась собрать мысли в кучу.

— И что все эти люди делали там, с кольями наперевес, еслине ты их науськал?

— Мне пришлось просить разрешения родителей Кэролайн на то,чтобы провести с ней несколько сеансов гипноза. Конечно, я рассказал им орезультатах. Но я не имею отношения к тому, что произошло сегодня, я вамклянусь. Я даже не знал.

— Я рассказала ему о нашем расследовании, о поиске ДругойСилы, — сказала Мередит, — он хочет помочь.

— Я сказал, что мог бы помочь, — осторожно пояснил Аларих.

— Ну нет, — оборвал его Стефан. — Так не пойдет. Ты либо снами, либо против нас. Я тебе благодарен за то, что ты разобрался с этимилюдьми, но факт остается фактом — всю эту кашу заварил тоже ты. Теперь решай:ты на их стороне или на нашей?

Аларих оглядел их, каждого в отдельности: непоколебимуюМередит, Бонни, задравшую бровь, Елену, стоящую на коленях рядом со Стефаном,который потихоньку залечивал раны. Потом он обернулся, чтобы взглянуть наДамона, который стоял, прислонившись к стене, угрюмый и темный.

— Я помогу, — наконец сказал он. — Черт, вот это я понимаю —исследовательская работа.

— Ну вот и славно, — сказала Елена, — ты в деле. Что тысобираешься завтра сказать Смоллвуду? А если он попросит тебя опятьзагипнотизировать Тайлера?

— Буду тянуть резину. Вечно так продолжаться не может, новремя мы выиграем. Я скажу, что должен помочь с организацией бала.

— Погоди, — поперхнулся Стефан. — Никакого бала быть вообщене должно. Ты в хороших отношениях с директором, ты можешь поговорить садминистрацией, уговори их его отменить.

Аларих испуганно посмотрел на него:

— Ты думаешь, что-то случится?

— Да. Не потому, что на каждом празднике теперь что-топроисходит, а потому, что я чувствую, что затевается что-то нехорошее. У меняуже неделю такое ощущение.

— У меня тоже, — подтвердила Елена. До теперешнего моментаона этого не понимала, но та атмосфера напряжения, в которой она существовала,исходила не только от нее. Она была вокруг. Она носилась в воздухе.

— Что-то случится, Аларих.

Аларих тихо выдохнул.

— Ну, я могу попробовать их убедить, но я не знаю, получитсяли. У вашего директора пунктик на том, чтобы соблюдать видимость того, что всенормально. А я не смогу предъявить ему разумные аргументы в пользу того, чтобал надо отменить.

— А ты попытайся, — с нажимом попросила Елена.