комнату. Взвизгнув, я отпрыгнула назад, мои стражники окружили меня, Джудекс встал между мной и…

— Райкер? — Я выглянула из-за Джудекса, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце.

Я стояла посреди открытого зала, широко раскрыв глаза. На моих щеках вспыхнул румянец, в голове зазвучали мамины намеки, но я изо всех сил старалась не обращать внимания на назойливые мысли и оглядела его, ища хоть намек на то, что он все еще ранен. Как обычно, его длинные черные волосы были убраны в косу. Его загорелая кожа была чистой… без крови или заживающих ран, и хотя он выглядел настороженным, в его выражении лица или позе не было и намека на остатки боли. Хорошо.

Он моргнул, и его взгляд переместился с Джудекса на меня. Его красивое лицо исказилось от беспокойства, и я поняла, что мои глаза, вероятно, покраснели от непролитых слез, которые я пыталась сдержать. Он медленно поднял руки, и я могла только предположить, что он спрашивает, все ли со мной в порядке.

— Что ты здесь делаешь? — Я убрала с лица выбившиеся пряди волос, не желая отвечать на вопрос в его глазах. Нет. Я не была в порядке ни в каком смысле этого слова. Но ему не нужно было этого знать… никому не нужно.

Пошарив в сумке, прикрепленной к поясу, он достал лист пергамента и протянул его. Я обошла Джудекса, и он привалился к моему плечу, когда я приняла бумагу. Перечитав изящный почерк, я обнаружила записку, которую послала ему моя мать, требуя его присутствия в моих покоях и вопиюще напоминая о соглашении в его контракте. У меня перехватило дыхание, ее слова повторялись в моей голове, и я вздрогнула.

Сглотнув комок в горле, я передала записку обратно.

— Знаешь, тебе не обязательно было приходить. — Я глубоко вздохнула, изо всех сил стараясь вернуть себе самообладание. Не хотелось, чтобы кто-то увидел меня в таком виде, тем более те, о ком я заботилась… особенно Кэсси.

Я поморщилась, но когда шок от откровения матери прошел, поняла, что, если Кэсси не сказала мне о беременности, на то была причина… хотя была ли эта причина разумной, еще предстоит выяснить… и я буду ждать, пока она наконец не придет ко мне. Да, это было больно, но я была эгоисткой, думая, что она должна была рассказать мне первой, ну, по крайней мере, второй, после Алекса.

Неважно. Я буду сильной ради нее, а пока подожду столько, сколько смогу, не раскрывая того, что знаю. Расправив плечи, я прошла мимо Райкера и открыла дверь. Я едва успела переступить порог, как меня встретил взволнованный визг, и Кэсси влетела в гостиную, где Алекс поднялся с одного из диванов.

— Ты сделала это! Ты разбудила Джудекса, не превратив его в еще большее чудовище. Я знала, что ты сможешь это сделать. — Она дотянулась до меня и обвила руками мою шею.

— Он не чудовище. — Я расслабилась в ее объятиях и обняла, притянув к себе, на мгновение дольше, чем обычно. Она не казалась другой… просто та же Кэсси, которую я всегда знала, любила и всегда буду любить… и все же теперь, когда я знала, было странно думать, что с каждой секундой ее тело меняется, и она носит в себе живого, растущего ребенка. Наши жизни никогда не будут прежними.

Кэсси отстранилась, ее глаза блуждали по моему лицу.

— Что случилось?

Я отвернулась.

— Ничего. — Все.

Ее глаза сузились, и она посмотрела мне за спину.

— Что здесь делает Райкер? — прошептала она, ее голос все еще был достаточно громким, чтобы он мог услышать.

— Императрица послала его, так что он не виноват, что его заставили прийти. — Я вздохнула и предложила Райкеру войти. Он так и сделал, закрыв за собой дверь.

Кэсси бросила на него предупреждающий взгляд.

— Ты точно в порядке? — Я кивнула, вместо того чтобы произнести ложь вслух, и после еще одного взгляда она опустилась на бирюзовый диван.

Алекс подошел ближе.

— Лея. Рад видеть, что ты встала с постели. Рад, что ты чувствуешь себя лучше.

— Да, хорошо снова встать на ноги, — пробормотала я, бросив взгляд на Райкера. Он наблюдал за нашим разговором, наклонив голову, в его глазах читалась растерянность.

Он не знал?

Алекс обошел меня и поравнялся с Райкером, который оставался в нескольких шагах от него.

— Я не знаю тебя и не знаю, что правда, а что нет во всех сплетнях о тебе, но, если ты когда-нибудь попытаешься навредить моей сестре, я убью тебя.

Райкер скорчил гримасу, и я не смогла сдержать смех, вырвавшийся из моего горла. Оба мужчины посмотрели на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Прости, — прохрипела я, все еще пытаясь взять свое веселье под контроль.

— Считаешь мое заявление о верности смешным? — Алекс притворно нахмурился, толкнув меня локтем.

Я ухмыльнулась, покачав головой.

— Конечно, нет, просто мне кажется забавным, что именно так ты решил представиться.

Алекс улыбнулся и пожал плечами, но улыбка исчезла, когда он снова повернулся к Райкеру.

— Ей кажется это забавным, но я надеюсь, что ты понял меня. Потеря сестры уничтожит Кэсси, а я не позволю этому случиться.

Райкер склонил голову, и я удивилась, как ему удается сохранять такой спокойный вид. Неужели он действительно не видел в Алексе ни малейшей угрозы? Или его это нисколько не беспокоило, потому что он отказался от попыток убить меня? Я очень надеялась, что это правда… и только сейчас я начала признавать, что, возможно, это было не только потому, что я не хотела умирать.

— Алекс. — Кэсси выпрямилась на диване. — Как мне закончить портрет, если моя модель ушла? — Алекс бросил последний взгляд на Райкера, прежде чем вернуться к сестре.

Выдохнув, я снова посмотрела на Райкера и кивнула в сторону двери в сад.

— Не возражаешь, если мы выйдем наружу? Мне нужен свежий воздух.

Райкер что-то показал руками, а затем кивнул.

— Повеселитесь! — крикнула Кэсси нам вслед, прежде чем мы вышли на свежий послеполуденный воздух.

Я направилась к знакомой тропинке вдоль стены сада, и мы отправились в легкую прогулку. Легкий ветерок, наполненный ароматом осени, овевал мою кожу, и мне хотелось просто лечь в траву и впитать все это.

Не отставая от меня, Райкер снова показал знаки, и я наблюдала за плавными движениями его рук, когда он создавал слова, которые не могла понять.

— Зачем ты это делаешь? — спросила я. — Ты же знаешь, что я не понимаю.

Он потянулся к поясу и достал свой обычный уголь и бумагу. Написав записку,