Они мило ворковали, впиваясь друг в друга взглядами, жадно впитывая в себя настоящее. У них в запасе было еще несколько часов, и супруги не упускали возможности прикасаться друг к другу, чувствуя химию любви даже после стольких лет совместной жизни.

На часах было 17:00. Медленно, но неумолимо наступал вечер. Тучи опустились ниже, и серый цвет, и без того царивший в этих местах, сгустился до предела. Кристально чистый воздух сделал пейзаж четче. После зимы деревья казались всклокоченными и нелепо дергались под порывами ветра, теряя благородство вместе с палой листвой. Совсем скоро они снова будут радовать взгляды случайных зрителей пышными шевелюрами, но пока их ветки казались обрубками, а не произведением искусства матушки природы.

Роберт закончил установку оборудования и закрепил на штативе репортажную камеру.

– Света на дом достаточно? – уточнила Лиза.

– Пока да.

Все было готово для интервью с егерем. Слим, на удивление молчаливый, покорно держал «журавль» и готовился к записи.

– Максик, ты готов? – спросила Лиза, стоя перед объективом.

– А как же!

Роб сделал последние штрихи по свету и кивнул, глядя в глазок камеры.

– Федор Степанович, мы готовы. Заходите в кадр.

Тот неуверенно подошел ближе.

– Не стесняйтесь, вы будете стоять здесь, – она показала пальцем вниз. – Максим будет слева от вас. Просто смотрите на него и отвечайте, не глядя в камеру. – Она уступила свое место старику.

Роберт отошел от камеры и немного развернул контровой свет, прицеливаясь так, чтобы тот не слепил кадр. В этот момент местный сделал шаг и оказался под прицелом объектива. Испуганно глядя по сторонам, он молчал, наблюдая за улыбчивым лицом Лизы, отрешенным взглядом Макса и занятым за его спиной Робом.

– Ну что? – с нетерпением спросила девушка.

– Контровой мне не нравится, секунду.

Роберт опустил держатель ниже и направился к камере.

– Давай уже моториться, – не отставала Лиза.

– Моторы уже идут.

– Моторы идут? Максик, давай! – Она переключилась на ведущего.

Ведущий подошел к старику и поднес к своим губам микрофон.

– Оу-оу-оу! Рас-с-с-рас-с-с-с-ра-с-с-с! С-с-семьдес-с-сят-п-п-ять! – Он взглянул на Слима. – Со звуком все в порядке?

Тот ответил еле заметным кивком.

Роберт вернулся на свое рабочее место и в последний раз, прищурившись, окинул взглядом со стороны возможный кадр. На этот раз его все устроило, и он с удовлетворением потянулся к глазку видеокамеры. Не успела его бровь коснуться резиновой вставки, как раздался недовольный выкрик Слима.

– Стоп, стоп!

Съемочная группа обернулась.

– Брак по звуку.

– Что такое?

– Клацанье какое-то… У кого-то ключи звенят.

– У меня ничего не звенит, – возразил Макс.

Роб отстранился от камеры, в которую даже не успел заглянуть, и сел на корточки в ожидании. Лиза суетливо прошлась по карманам и проверила наручные часы.

– У меня тишина. – Она обратилась к егерю. – У вас нет ключей или чего-то, что может звенеть? – Притужалов недоуменно посмотрел на нее и развел руками. – О’кей, моторы идут?

Оператор встал.

– Бляха, ну невозможно! – снова выкрикнул Слим.

Все стихли, прислушиваясь к звукам леса. Спустя секунду сквозь шум листвы они действительно услышали звяканье – сначала еле слышное, затем более четкое.

– Ну, да ёп… Кто звенит? – Слим недовольно стянул наушники.

Теперь этот звук не казался призрачным – знакомый перелив велосипедного звонка приближался со стороны леса. Участники съемочной группы переглянулись. Роб остановил запись и отошел от камеры, а Слим, тяжело выдыхая, опустил «журавль».

– Ванька, вот чудной! – засмеялся Федор Степанович. – Вот ведь упрямый малый!

– Это тот самый велосипедист, о котором я думаю?

– Ага.

Макс подошел к Лизе:

– Ты же хотела взять интервью у каких-нибудь детишек? Ну вот, мечты сбываются! Чудо само прикатило, как «медвэди на велосипэде»!

– Он даун.

– Не даун, а ребенок с синдромом Дауна, – поправил ее коллега.

Лиза повернулась к егерю.

– Федор Степанович, а этот мальчик…

– Ваня.

– Ваня… он разговаривает, рассуждает нормально?

– В общем-то, он смышленый парень, но, по правде говоря, не очень хорошо формулирует мысли. Он – как дитя малое. Ему двенадцать, может, тринадцать, но внутри лет пять, не больше. Мальчишка он добрый, никому зла не сделает. Иногда иду по лесу, слышу перезвон вдалеке: «О! – думаю, – Ванька едет!» Остановится, посидит рядом, поулыбается, соберет сухих веток да муравьев – и обратно в деревню к мамке добычей хвастать. – Старик пожал плечами. – Божий человек.

– И часто он в этих краях?

– Редко, но бывает. Иногда со мной приходит сюда, иногда сам, знает ведь, где искать. Он и сейчас понял, что мы сюда путь держим, вот и догнал нас. Я же говорю – смышленый парень!

Лиза разочарованно посмотрела на Макса.

– Вот тебе и интервью.

– Что теперь делать…

Лиза вгляделась в чащу.

– Федор Степанович, я так поняла, что вы с Ваней приятели?

– Ну, есть такое.

– Когда он подъедет, попросите его встать в сторонке и не мешать, хорошо? А то у нас свет уходит, а мы еще хотим успеть взять у вас интервью.

Егерь кивнул и с улыбкой пошел навстречу мальчику, появившемуся из зарослей.

– Ванька! – крикнул старик. – Айда к нам, раз уж приехал! – Он жестом подозвал его к себе. – Вот упрямый… Долго ехал?

Мальчик и правда оказался очень доброжелательным. Улыбка не сходила с его уст, а смущенный взгляд был переполнен любопытством. Не выпуская из рук велосипед, он с неподдельным интересом разглядывал камеру и микрофоны, обошел место съемок и остановился возле Роберта.

– Чувствует добрых людей, – негромко произнес старик.

– Странный, – резюмировала Лиза, наблюдая за необычным поведением мальчика.

– Да, Ванька у нас такой.

Услышав свое имя, тот взглянул на Лизу. В его глазах был свет. Это был удивительный, чистейший взгляд. Он улыбался, восхищаясь происходящим. Его радовало все без исключения, и эта обезоруживающая искренность не могла не тронуть девушку. Встретившись с ним взглядом, Лиза неожиданно для себя улыбнулась в ответ.

– Он удивительный…