– Ну что же, – как бы обращаясь к самому себе,заметил Мейсон, – если мы не можем поговорить о преступлении, то покрайней мере можем почитать о нем. Вот фотография, показывающая…

Резким движением руки она вырвала у него журнал и швырнулаего на пол, затем вскочила с места и почти бегом бросилась к выходу.

Мейсон подождал, пока захлопнется за ней дверь, после чегоподнял с пола журнал и положил его вместе с остальными стопочкой на скамью. Азатем тоже вышел из зала ожидания.

Когда он отворил дверцу своей машины, Делла Стрит очнуласьото сна и сразу же спросила:

– Видели ее?

– Да.

– Где же она?

– Уехала домой.

Делла Стрит улыбнулась сквозь сон:

– Вы умеете уговаривать женщин, верно, шеф?

Поезд, остановившийся буквально на пару минут, чтобы взятьодинокого пассажира, набирал скорость. Первые лучи утреннего солнца скользилипо снежным вершинам горной цепи, тянувшейся справа. Локомотив промчался мимоогромного массива, поросшего апельсиновыми деревьями, усыпанными крупнымиоранжевыми плодами, то и дело сигналя на подъездах к перекресткам. Впульмановских спальных вагонах проводники начали выносить багаж в коридор.Число пассажиров в вагоне-ресторане уменьшалось по мере приближения кпредместьям Лос-Анджелеса.

Мейсон вошел в вагон-ресторан и увидел Салли Элбертон,одиноко сидящую за столиком.

– Вы один, сэр? – спросил официант, обращаясь кМейсону. – Ехать нам осталось недолго, но времени обслужить васдостаточно.

– Благодарю вас, – сказал Мейсон и направился кстолику, за которым сидела блондинка.

Ее глаза были прикованы к тарелке. Но вот она поднесла чашкукофе к губам, мельком взглянула на Мейсона и снова уставилась было в тарелку,но, очевидно, сообразила, кто сидит перед ней, и с ужасом воззрилась наадвоката. Чашка так и застыла у нее в руке.

– Доброе утро! – сказал Мейсон.

– Как… разве вы тоже ехали в поезде? Я не знала… Выбыли на юге?

– Я сел в поезд совсем недавно, – сказал Мейсон,откровенно наблюдая за блондинкой.

– О! Я тоже села не так давно, ездила навестить друга.

Официант почтительно склонился перед Мейсоном:

– Что прикажете, сэр? Если вы желаете, чтобы я васобслужил…

– Чашку кофе со сливками и пару слоеных пирожков, еслиони свежие.

– Еще горячие, сэр.

– Вот и прекрасно.

Адвокат достал портсигар, закурил сигарету, откинулся наспинку стула и положил одну руку на столик.

– Так, значит, вы ездили его повидать?

– Кого?

– Своего… приятеля!

Она минуту испытующе смотрела на него, обдумывая, как ейследует поступить, разгневаться или рассмеяться, но в конце концов улыбнулась ипроворковала:

– Случилось так, что мой друг – это она, а не он.

– Я думаю, имя друга – Милтер? Не так ли? –спросил Мейсон.

На этот раз она решила изобразить гневное возмущение:

– Не знаю, откуда подобная информация, а потом, кто далвам право вмешиваться в мои личные дела?

– Я всего лишь подготавливаю вас, – добродушноусмехнулся Мейсон. – Устраиваю нечто вроде генеральной репетиции.

– Репетиции чего?

– Допроса в полиции. Я всего лишь задаю вопросы, накоторые вам предстоит ответить обстоятельно и откровенно.

– Смею вас заверить, мистер Мейсон, – ледянымтоном возразила она, – если у кого-то есть хоть малейшее право задаватьмне вопросы, я сумею ответить на них без вашей помощи!

Мейсон подвинулся чуть-чуть, чтобы официанту было удобнеепоставить принесенные им пирожки и кофе. Вручая доллар, он сказал, что сдачи нетребуется, подождал, пока довольный его щедростью официант удалится, после чегокак ни в чем не бывало спросил:

– Милтера вы застали живым или уже мертвым?

Она даже не шелохнулась. Ее лицо теперь выражало затаеннуюненависть.

– Не понимаю, на что вы намекаете?

Мейсон положил в кофе кусок сахара, налил сливок, тщательновсе размешал и начал медленно пить, опуская чашку на стол после очередногоглотка. Сидящая перед ним блондинка изображала теперь оскорбленную невинность,не знающую, как избавиться от назойливого ухажера. Мейсон съел пирожки, выпилкофе и поднялся из-за стола. Такой финал явно удивил блондинку.

– Это… это все? – растерянно спросила она, насекунду утратив над собой контроль.

Мейсон улыбнулся:

– Вы уже ответили на мой вопрос.

– Как это?

– Чудачка! Ваша поза, неестественная, неоправданнаяхолодность и, я бы сказал, ненатуральное спокойствие были красноречивее всякихслов. Вы всю ночь обдумывали ответ на этот вопрос. Вы были уверены, что кто-товам его непременно задаст.

С этими словами он вышел из вагона-ресторана.

Марвина Эйдамса Мейсон нашел в самом последнем вагоне.Эйдамс, не веря своим глазам, уставился на адвоката, вскочив с места сословами:

– Мистер Мейсон! А я и не знал, что вы едете этимпоездом!

– Я практически и не ехал им. Садитесь, Марвин. Я хочус вами поговорить.

Марвин передвинулся в угол, уступая место адвокату.

Мейсон уселся поудобнее, скрестив ноги, упершись локтем вподлокотник дивана.

– Вчера вечером вы увезли утенка с птичьего двораВизерспуна? – спросил он.

Лицо Марвина расплылось в улыбке.

– Если бы вы видели, какой это был симпатичный пушок!Мне пришлось его кормить мухами, само очарование, право слово!

– Что с ним случилось?

– Он исчез.

– Каким образом?

– Я вез его в машине, на которой приезжал кВизерспунам.

– Ваша машина?

– Да нет, я иной раз ею пользуюсь, а принадлежит онаодному парню из Эль-Темпло. На такой машине только и ездитьмальчишке-школьнику. Настоящая колымага. Когда-то, конечно, она была вполнереспектабельной машиной, ну а теперь… Но она везет тебя куда требуется, а ведьэто и есть основное ее достоинство.

– Вы на ней приезжали на ранчо Визерспуна?

Марвин Эйдамс заговорщически подмигнул:

– Вот именно! И поставил эту развалину прямо перед ихфамильным особняком. Знаете, я не сомневаюсь, что каждый раз, когда я этоделаю, Визерспун выходит из себя. Несколько раз он даже говорил мне, чтобы язвонил ему по телефону, когда надумаю к ним приехать, и он будет высылать замной машину, то есть одну из своих шикарных машин с шофером!