– Очень может быть!

– И если бы всех этих утят согнать на ваш птичий двор исмешать с вашими собственными, то при отсутствии специального клейма иликакой-то метки вы не могли бы в общей массе отличить своих от чужих.

Визерспун выпустил несколько колец дыма, и то, как он этопроделал, свидетельствовало о его крайнем нервном напряжении.

– Так что, – продолжал Мейсон, – вы будетеявлять собой весьма жалкое зрелище, когда защитник Эйдамса потребует опознатьутенка.

– Офицер сказал, что, когда вошел в помещение, сутенком не все было ладно. Вы должны знать об этом.

– Да, – согласился Мейсон, – утенок казалсяпогрузившимся в воду больше, чем полагалось бы. Но в этом нет ничегоподозрительного. Как вам, должно быть, известно, утки умеют нырять.

– Офицер сказал, что утенок выглядел так, будто тонет…

Мейсон удивленно приподнял брови:

– Тонет?

– Так сказал офицер.

– Прекрасно! – воскликнул Мейсон, изображая налице преувеличенное облегчение. – В таком случае все это действительно неимеет значения.

– Куда вы клоните?

– Вы без труда сможете идентифицировать своего утенка.К вам никто не сможет придраться!

– Что вы имеете в виду?

– Ну как же! – снисходительно улыбнулсяМейсон. – Ваш утенок особенный… Если это действительно ваша птица, то выявляетесь владельцем единственной утки по всей Ред-Ривер-Вэлли, а может, и вовсем мире, которая не умеет плавать.

Визерспун вытаращил глаза.

– Черт возьми, вы прекрасно понимаете, что я имею ввиду. Марвин химик. Он подбросил что-то в воду.

И снова брови Мейсона взлетели вверх.

– Значит, в воде что-то было?

– Да, конечно. Утенок тонул.

– И утонул?

– Нет, он очухался и начал плавать.

– В таком случае утенка заставило тонуть что-то другое,а не примесь в воде.

– Очень может быть, что на него тоже подействовал газ.Когда помещение проветрили, он пришел в себя и начал плавать.

– Понятно… весьма интересно. Кстати, Визерспун, у васмного оружия. Надо думать, вы иной раз охотитесь?

– Да, – ответил Визерспун таким тоном, что можнобыло не сомневаться, его не слишком устраивала перемена темы разговора.

– Эти чучела, очевидно, ваши собственные трофеи!

– Да.

– Охотничьи ружья великолепны!

– Согласен.

– Я вижу, у вас есть несколько дробовиков.

– Да.

– Очевидно, иной раз вы практикуетесь в стрельбе полетящей цели или мишени?

– Да.

– В долине много диких голубей? Вы на них охотитесь?

– На голубей – нет.

– Ну а на уток?

– Довольно часто.

– По всей вероятности, здесь прекрасная охота на уток?

– Да.

– Когда вы попадаете в утку из дробовика, полагаю, выубиваете ее наповал?

На секунду в глазах Визерспуна вспыхнул азартный огонек.

– Можете не сомневаться! Лично я считаю, что толькотакой выстрел приносит удовлетворение. Мне думается, что утка даже не успеваетсообразить, что с ней произошло. Сейчас она летит высоко над озером, а вследующее мгновение уже мертва!

– Они часто падают в воду?

– Да.

– Ну и как вы их достаете со дна? У вас для этогоимеется какая-нибудь специальная драга?

Теперь уже покровительственно улыбнулся Визерспун.

– Для такого блестящего адвоката, каким считаетесь вы,мистер Мейсон, непростительно не знать такой вещи, которая известна дажемладенцам.

Мейсон прикинулся обиженным:

– Вот как?

– Утки не тонут. Убитые, они плавают на поверхности воды.

– Неужели?

– Да.

– В таком случае тот факт, что тот утенок подвергсявоздействию газа, отнюдь не объясняет, почему он вдруг начал тонуть, –сказал Мейсон. – По всей вероятности, офицер имел в виду что-то другое…

Визерспун только сейчас сообразил, в какую его заманилиловушку, он заерзал в кресле, очевидно намереваясь подняться. Его лицо налилоськровью.

– Черт побери, Мейсон! – начал было он, но тут жевзял себя в руки.

– Конечно, – с утрированной вежливостью продолжал Мейсон, –я всего лишь… пытался обрисовать вам положение, в котором вы оказались.Довольно неприятное, я бы сказал, положение. Вы заявили, что это ваш утенок.Вне сомнения, тем самым вы направили полицию по следу молодого человека,мистера Эйдамса, не так ли?

– Ну, я сказал им про утенка и про то, что он находилсяу Эйдамса. Выводы они и сами сделают… Эйдамс, вне всякого сомнения, приходил кМилтеру, ну а Милтер вполне мог готовить горячий ром с маслом для того, чтобыугостить его.

Мейсон печально покачал головой:

– Очень скверно, что вы натравили полицию на Эйдамса.Она вознамерится арестовать его по обвинению в убийстве, и утенок тут ни причем. Кстати, утенок сказал, простите, офицер сказал, что птица утонула.Бедняжка! Можно предположить, что утенок сильно привязался к Эйдамсу, так что,когда тот ушел, оставив его в аквариуме у Милтера, утенок решил с горяутопиться. И лишь шумиха, поднятая в связи с обнаружением тела Милтера,заставила его переменить намерение. Он понял, что в конце концов жизнь совсем нетакая плохая штука! Он…

– Прекратите! – завопил Визерспун. – Мненаплевать на нашу с вами прежнюю договоренность. Я не намерен разрешать вамглумиться надо мной, как будто бы я… я…

Мейсон сделал глубокую затяжку и объявил:

– Это всего лишь цветочки по сравнению с теми ягодками,которые по вашей же милости ждут вас впереди. Хороший защитник разделает васпод орех в присутствии присяжных. Если в воде и правда была какая-то примесь,из-за которой утенок не мог плавать, то он бы и утонул. Потом, очевидно, утенокпередумал… Согласитесь, это нелепо. Так что адвокат, который будет заниматьсяэтим делом, доставит вам массу неприятных минут.

– Слава богу, у нас нет таких адвокатов, – сердитопарировал Визерспун, – а что касается меня, то я пользуюсь в этих местах достаточнобольшим влиянием. Когда я заявлю, что это мой утенок, никто в этом неусомнится. Так что никакого перекрестного допроса вообще не будет.

– А когда офицер заявит, что утенок не утонул, здешниеадвокаты тоже не усомнятся в его, то есть в ваших словах?