– Только на это, – прошептала она, щекоча его губами и не сводя с него глаз.

– Между нами ничего не закончилось, – пообещал он, крепко прижимая Беллу к себе и с силой целуя.

– Я знаю.

Увы, все было с точностью до наоборот. Оба это понимали, но предпочитали лгать друг другу.

– Антонио, – пробормотала Белла, пока он покрывал ее быстрыми легкими поцелуями и умелыми руками ласкал ее тело. При этом он неотрывно смотрел на нее.

Белла не могла отвергнуть его, как не могла не дышать. Она жаждет его объятий. Хочет, чтобы он, как и она, испытал удовольствие. Ей было больно за него, особенно теперь, когда она узнала тайну его прошлого.

Антонио слишком сурово себя наказывал. Неужели она способна лишить его этого последнего наслаждения? Это так же невозможно, как отказаться от себя самой.

– Я не думала, что все будет вот так, – хрипло простонала она, когда его умелые пальцы вознесли ее на вершину блаженства. Так быстро. Так мощно. Теперь ей хочется большего.

Предполагалось, что их связь, затеянная ради получения чисто физического удовольствия, не продлится дольше одной ночи. Призванная убедить Беллу в собственной сексуальной привлекательности, эта связь должна была остаться ее тайной. Но превратилась в нечто большее. И Белла хотела большего. Но только не денег. И не его снисходительности.

А туда, куда она действительно стремится попасть, он ее не пустит. Он сразу дал ей это понять, хотя их отношения стали для него слишком эмоциональными. И для нее тоже.

Пребывая в оцепенении, прислонившись спиной к стене, Белла наблюдала за тем, как Антонио поспешно срывает с себя одежду.

– Уверена, что у тебя все под контролем? – хрипло спросил Антонио,

До Беллы не сразу дошло, что он спрашивает о контрацепции.

– Да, – заверила она. – Неужели это для тебя такой риск?

– Все, что связано с тобой, представляет для меня риск. – Раздвинув ей ноги, он вошел в нее мощным толчком, и оба застонали. – Но это того стоит, – жарко пробормотал он, ища губами ее губы. – Стоит.

Еще один раз, последний.

Их руки, тела, взгляды сплелись, превращаясь в единое целое. Антонио задвигался, нарочито медленно, сводя ее с ума. Прижимая ее к себе, он умело ласкал наиболее чувствительные места. Белла то и дело шептала его имя как заклинание, а Антонио наращивал темп, проникая в нее сильными толчками.

Она не хотела читать в его голубых глазах обуревающие его противоречивые эмоции. Пусть уж лучше их связь остается, как и начиналась, простой любовной интрижкой ради чувственного наслаждения, а не перерастает в эмоциональные узы.

Но Белла не могла отвести взгляд, не могла разорвать приковавшие ее к этому мужчине оковы. Нужно это сделать. Непременно. Но невозможно. Потому что сейчас в его руках не только ее тело, но и сердце.

Которое он очень скоро разобьет.

Интерес к тому, куда Антонио подевался на целых двадцать четыре часа, был подавлен героическими усилиями Эдуардо, пустившего в ход свое легендарное обаяние и сумевшего улыбкой и чувством юмора очаровать целую нацию. Добился он этого очень просто: привел на светское мероприятие супругу и малютку-дочь. Представители прессы неистовствовали, получив, наконец, шанс сделать первые официальные снимки маленькой принцессы. Разумеется, спрашивали и о том, где Антонио, но Эдуардо просто сказал, что он во дворце, работает над делом государственной важности и предоставляет ему и Стелле возможность испытать мгновения славы.

– Все прошло хорошо. Я очень ценю твою помощь, – признался Антонио, стоя у вертолета. Жена и дочь Эдуардо уже разместились внутри.

– Могу я еще что-то для тебя сделать? – спросил Эдуардо, внимательно глядя на брата. – Я не против задержаться подольше…

Антонио покачал головой.

– Возвращайся на остров со своими девочками, а я снова принимаю командование на себя.

– Все-то у тебя всегда под контролем, – поддразнил Эдуардо.

Его слова были далеки от истины, как никогда.

– Спасибо, что приехал, – хрипло произнес Антонио.

– Спасибо, что позвал меня. – Эдуардо улыбнулся своей фирменной обворожительной улыбкой. – Увидимся через несколько недель.

Следующие два дня промелькнули в бесконечной череде встреч, приветствий и приемов, которые Антонио посещал механически. Все его душевные силы расходовались в попытке забыть о Белле и не искать с нею новых встреч.

Но на каждом мероприятии он с замиранием сердца обводил толпу взглядом из-под полуопущенных ресниц, страшась и одновременно надеясь увидеть свою возлюбленную. И всякий раз испытывал горькое разочарование.

Двухнедельный фестиваль в Сан-Фелипе почти закончился, и рабочий график Антонио вернулся из режима «безумная загруженность» в режим «обычная занятость».

Сегодня вечером состоится самое главное событие праздника – ежегодный бал-маскарад. Белла Санчес его точно не пропустит, ведь она клубная королева. Она явится во всей своей чувственной красе.

Антонио застегнул крахмальную белоснежную сорочку и повязал галстук. Гости будут в масках, но сам он не стал утруждаться. Все равно его все узнают.

Понимал он и то, что и Белла не сумеет избежать пристального общественного внимания. Пока нет. На самом деле ей вовсе не хочется жить в похожем на аквариум мире, где каждый шаг снимается на камеру, а каждый аспект личной жизни освещается в прессе. Она стремится обрести свободу и, как только накопит достаточно средств для основания балетной школы, вернется к нормальной жизни с достаточной долей уединения.

Вот чего она хочет, вот что для нее лучше всего. Тогда, на яхте, она была права: их отношения нужно прекратить. Больше не будет проведенных наедине мгновений украдкой. И поцелуев. И смеха. Антонио не мог не признать разумности этого решения.

Сжав зубы, он попытался справиться с захлестнувшей его волной желания. Боже, как же ему недостает Беллы!

Единственный способ пережить сегодняшний вечер – не смотреть на нее.

Белла нанесла на ресницы еще один слой туши. Важный момент приближался, а ей хотелось снять изящное платье, нарядиться в пижаму и остаться дома.

Вступив в отношения с Антонио, она совершила грандиозную ошибку. С чего она решила, что все ограничится несколькими мгновениями грешного плотского наслаждения? Новое чувство поглотило ее целиком, вызвав сердечную боль. Ей было жаль и его, и себя саму тоже. Ей небезразлично, что Антонио винит себя в болезни Алиссии, что он изолировал себя от общества.

Отчего же он даже не пытался связаться с ней с тех пор, как они вернулись с яхты?

Последние проведенные вместе мгновения стали очень эмоционально-напряженными, так что о них было больно вспоминать. Что бы Антонио ни говорил, как бы яростно ни опровергал, факт остается фактом – между ними все кончено.