но листок и ручку взял. Ту самую, которой Вельзевуловна единички в рядок выставляла.

— Опросник для большого социологического исследования на тему «Почему все, но не я?»

— А? — он аж глазами захлопал.

— Бэ! Пиши! — я встал и заходил перед доской, вспоминая, что мы там такое спрашивали, чтобы главные вопросы — про отношения и секс — были замаскированы. — Итак, первый вопрос! Получали ли вы за свою работу деньги в этом году? Записал?… Ага, варианты ответов: нет, иногда, да — регулярно подрабатываю. Следующий вопрос! Как вы думаете, зарабатывают ли деньги своим трудом ваши сверстники?.. Варианты: почти никто, некоторые из них, почти все — это распространённое явление. Так, дальше…

В общем, я поймал кураж. Успеваемость, работа, физическое насилие и драки, отношения и интим — это понятие гораздо более широкое, чем просто секс — и оценка раннего начала половой жизни, а еще — оценка своей внешности, оценка (по мнению респондента) сверстниками своей внешности, и умственных способностей… Я-то знал, чего хочу этим добиться. А вот Ляшков и все остальные местные тинейджеры этого еще даже и не подозревали.

Штука была в том, что там, на Земле, выверт получился знатный! По результатам опроса почти тысячи учащихся выпускных классов, оказалось, что все на самом деле — хорошие, но боятся в этом признаться. Все думают, что остальные — плохие, и что остальные считают, что хорошим быть непрестижно. Как оказалось, почти все юноши и девушки — каждый в отдельности — придерживаются вполне традиционных представлений о добре и зле, о насилии, интиме, деньгах, и имеют вполне адекватную самооценку. Но по какой-то непонятной причине считают, что озвучивать это вслух — стыдно, ибо остальные круче, опытнее, прожженнее.

Те самые остальные, которые думают точно так же. Но боятся в этом признаться.

Посмотрим, что получится на этот раз, здесь, на Тверди?

* * *

Глава 11

Общественная нагрузка

Около моего подъезда стоял грузовик — явно армейский, выкрашенный в оливковый цвет. Кравченко — бывший земский активист и депутат, в теплом бушлате и с красной повязкой на левом плече раздавал народу автоматы Татаринова. АТ-74 — старые, но надежные машинки, которыми до сих пор вооружали пехотные земские части в Государстве Российском. Я сунул руки в карманы куртки и подошел поближе.

Знакомые мужики-снага из беседочного Клуба любителей бырла и настольных игр теперь выглядели куда как грозно: как настоящие партизаны! Мохнатые шапки-треухи, стеганые толстые ватники оливкового цвета, красные повязки, трехпалые варежки, валенки… Отто Шифер тоже был здесь, и другие мужчины из нашего дома — все в оливе. Они негромко переговаривались, кто-то курил, другие — подтягивали ремешки разгрузок, приноравливались к снаряжению, распихивали по кармашкам автоматные магазины: каждому полагалось по три штуки.

— Здорово, Серафимыч! Ты тоже — гражданский долг исполнять? — спросил Кравченко.

Я развел руками и кивнул. Конечно, чисто теоретически можно и плюнуть на эту самую Добровольную Народную Дружину, и не дежурить на блокпосту и не ходить в патруль, в конце концов — я же аристократ! Но живу-то в земщине, и выбор этот только мой и ничей больше, так что и ответственность за него нести мне. Все должно быть чудовищно и однообразно: раз ты здесь, будь добр — соответствуй. Что может быть тупее, чем дракон, рыцарь и землевладелец, мерзнущий на блокпосту с автоматиком в руках? Да ничего! Ничего тут тупого нет!

Сегодня была очередь нашего микрорайона, поэтому жены уже собрали мужьям тормозки, на работах в отделах кадров уже подписали отгулы, а представители власти уже раздали командирам групп закупленные из резервного фонда негаторы и сканеры магических эманаций.

Казенный ватник я надевать не собирался: термобелье, хемингуэевский свитер, две пары толстенных носков, родная олива и прочее наследие армейской жизни все еще служило мне добрую службу. У нас в Поисковом народ в ватники не наряжали, все-таки личный его высочества Федора Иоанновича батальон, под высочайшим патронажем — снабжение было на уровне! Разгрузку я, правда, взял стандартную, и автомат — тоже, чего выделяться? Вот лопатка — это да. Лопатка у меня своя, и она нашла свое место в специальном креплении у бедра.

— Давай, завяжу, — Шифер принялся возиться с куском красной материи с буквами ДНД, закрепляя повязку у меня на плече.

Дверь подъезда хлопнула и появился Зборовский — в таком же как у Кравченко бушлате, в разгрузке и с рюкзаком.

— О, предводитель — с нами! Неужто других важных дел нет у градоначальника? — загомонили мужики.

— Ой, да успокойтесь. Обойдутся без меня в управе денек, там сейчас ревизия идет и дым коромыслом — я по итогу отчет посмотрю. Я что — не земский что ли? — отмахнулся Женя. — Или — не мужик? Дежурство — значит дежурство. Погнали, а? Командуйте, Кравченко, я все равно в этом ни черта не смыслю.

— По ко-о-о-оням! — гаркнул Кравченко.

И мы полезли в кузов грузовика. Конь-то был у нас один на всех!

— Сегодня на съезде с тракта у моста через Днепр дежурим. Тормозим машины, пропускаем их под сканером, ищем магов и магические предметы. Если находим — регистрируем, уточняем цель визита в славный град Вышемир и настойчиво предлагаем господам магам на территории Вышемирского уезда носить идентификационный браслет с включенной геолокацией… А если не согласятся — сообщаем в милицию, и за таковыми будет кататься машина с сотрудниками. Ну и в случае обнаружения сомнительных веществ, оружия, технологической или магической контрабанды — мордуем гадов изо всех сил, — Кравченко так и сказал — «мордуем». — Хватит им у нас свои порядки наводить, достали!

Мужики в кузове злобно загудели. Выбесили земщину, земщина показывает зубы. Двадцать автоматов — это большая проблема даже для мага средней руки. Учитывая тот факт, что все дружинники — служившие, и как минимум половина, считая меня — воевавшие, получалось, что блокпосты и патрули — это не показуха, а реальная попытка решения серьезных проблем. Уличная преступность и незаконная магическая активность в Вышемире за три недели введенного Зборовским чрезвычайного положения ощутимо пошли на спад. Но за каким бесом наш славный предводитель прется сам на дежурство? Кому и что доказывает?

С другой стороны — а я? Я тут за каким бесом? Наверное и он — поэтому…

Я повернулся к бывшему журналисту, желая уточнить этот вопрос, но Женя общался со снага, и орки ему живо втирали что-то про свою армейскую жизнь: