закреплены два трёхлитровых дюралевых рукомойника. Для отвода грязной воды под ними крепилось вытянутое корыто из нержавеющей стали, за которым вполне комфортно могла уместиться пара взрослых мужчин.

– Стой! – приказал Пинчук. – Кириллов, Мурманцев­ – на подачу воды становись!

Еле живые виновники своей тяжкой доли выползли откуда-то из глубины строя и поплелись к колодцу. «Синий», казалось, повис на ручке – было непонятно, откуда он найдёт в себе силы её вращать, но тем не менее ведро начало опускаться в глубину.

– Ты чё сачкуешь? – крикнул младший сержант на парня с неказистым фиолетовым лицом: дневная жара добавила дискомфорта и без того горящим местам побоев. – Помогай товарищу! Он сейчас тут душу отдаст, и мы вовсе без воды останемся! ­

Мурманцев молча ухватился за свободный конец металлической ручки и стал вращать её вместе со «стремягой». Ведро вышло из тёмного зёва колодца, разбрызгивая кристально чистое содержимое из-за небольшого раскачивания. Холодная вода приятно остужала разгорячённые, потные лица, омывала грязные руки. Многие, перед тем как уступить место за умывальником следующему, нацеживали в сложенные «лодочкой» ладони живительную жидкость и тут же её выпивали. От такого глотка сводило зубы, но зато жажда немного отступала на второй план. «Ручные приводы колодца» не стали дожидаться, когда наступит их очередь и по-быстрому набрали себе полведра для помывки, покрутив кривой рычаг последний раз: уже почти все освежились и почистились. Младший сержант не стал их останавливать – было видно, что наказанные осознали к чему будет приводить пререкание с командирами и начальниками. Кириллов и Мурманцев просто хотели поскорее смочить свои синяки, пылавшие под кожей: после «обучения» им никто не давал возможности привести себя в порядок. Олег с Семёном стояли рядом и улыбались: морозная свежесть ободряла, давала силы жить дальше. Красные от летней жары лица не скрывали радости от минут затишья и спокойствия.

– Рота, в колонну по два, лицом ко мне, по ранжиру становись! – скомандовал Пинчук.

Учебная рота быстро построилась в указанном порядке. «Наконец поедим», – подумал Путилов, предвкушая, как он выхлебает кружку чая. Его мучила жажда почти с самого обеда, после того как он залпом опрокинул полагавшийся солдату стакан компота. Конечно, у каждого из новобранцев была при себе выданная с утра фляжка, но лучше бы её не было вовсе. Полная воды она только натирала бок, перемещаясь по ремню то туда, то сюда во время упражнений. А приложиться к ней и отхлебнуть водички было нельзя – приказ командира роты. Петренко пообещал, что за пустую фляжку во время дневной или вечерней проверки будет гонять недотёпу до тех пор, пока емкость не заполнится потом или кровью. Офицер произнёс это конечно с улыбкой, но увидев местные нравы, Путилов засомневался, что фраза была всего лишь шуткой.

Строй остановился рядом с входом в столовку. Лабутина нигде не было, ужином распоряжаться остались Пинчук, Коршаков и Буйворов. Поджарый сержант, весь день занимавшийся тем, что изматывал пару нарушителей субординации произнёс:

– Рота, слушай меня! У вас есть два варианта ужина: или мы делаем по Уставу – рассаживаемся в столовке и преем, как черти, или размещаемся на свежем воздухе. Я бы выбрал второе. Печка весь день топилась, чтобы вам еды сварить. Так что в столовке парилка самая настоящая. ­­– Буйворов выдержал небольшую паузу, окинув строй взглядом. – Кто за то, чтобы потеть за столами – шаг вперёд!

Все остались на своих местах.

– Молодцы! – продолжил сержант. – Слева по трое на получение пищи! Тарелку взяли и бегом сюда! Шагом марш!

Довгаль и ещё пара незнакомых Олегу высоких солдат зашли в длинную избу.

Через несколько минут они вернулись с металлической посудой в руках и вилкой в кармане.

– Вон туда идите, на бревно или ещё куда-нибудь садитесь, – сержант указал на полосу препятствий. Вместе с первой троицей к песчаной площадке пошёл картавивший Коршаков.

Олег, Семён и Егор, так звали сутулого двадцатилетнего парня со шрамами на голове и блёклыми глазами, приехавшего со вторым пополнением, перемахнули порог столовой. Сержант не врал: в просторной избе было душно, а маленькие, распахнутые настежь окна никак не могли повлиять на эту ситуацию.

– Быстрее! Я и так тут упарился! – крикнул им повар, стоявший за деревянной раздачей.

Солдаты прошли вдоль линии из массивных, грубо сделанных столов с лавками в сторону кухни, из-за открытой двери которой была видна огромная русская печь. Из той комнаты показался второй военнослужащий в белой шапочке, которого Олег с Семёном между собой прозвали «поварёнком» из-за худого тела и низкого роста. В его руках был эмалированный тазик с нарезанным хлебом. Вторая такая же посудина стояла у стены в начале раздачи. Оба армейских кулинара были в одних белых майках, смешных обвислых шапочках и без сапог: ходили по дощатому полу в чёрных резиновых тапках, надетых на босу ногу. На выдаче уже стояло несколько металлических тарелок с коричневой тушёной капустой.

­– Давай! Берём – выходим! Хлеб – там, вилки – там! – прикрикнул на них мокрый от пота повар, наливая третью кружку чая из огромного открытого чана, стоявшего перед ним на полу. Кастрюля с ужином размещалась с другой стороны. Повар поменьше уже накладывал новые порции, постукивая половником по бортам тарелок-мисок. После того, как троица набрала себе положенную провизию, солдаты пошли прочь из душного помещения, залитого красными лучами заката сквозь двустворчатые окошки. Чтобы быстрее убраться из этой парилки, Семён и Олег, не сговариваясь отхлебнули из своих кружек – теперь можно было не переживать, что компот прольётся при ходьбе. Оказавшись на улице, солдаты направились к месту приёма пищи, где первая партия во главе с Довгалем стояла, держа тарелки в руках. Они вынуждены были ждать остальных.

– Подходите к местам, где будете сидеть. Жъать только после моей команды! – быстро обозначил порядок действий Коршаков. – И не гундеть! Вы в стоою!

«Какой же ты жалкий, ­– невольно подумал про кривоносого сержанта Путилов. – Ссыкло, получившее власть!» Парень презрительно смотрел на неказистого человека с тремя лычками на красных погонах, готового повторить командным тоном распоряжение следующим новобранцам, выбежавшим из душной избы. Олег перекинулся взглядом со сбрившим усы земляком. Семён тоже был не в восторге от необходимости подчиняться нескладному хаму. Путилов решил переключить внимание на блюдо, которое грело ладонь сквозь тонкий слой металла. Бигус – неприятная на запах пища ближайших двух лет их жизни. Протушенная смесь из