одному со своими мыслями, без надзора сержантов, без толкотни сослуживцев. Самому решать, как сидеть на табурете или даже облокотиться спиной на дужку кровати, и так замереть на какое-то время. Подобный выбор казался многообразием прав с того момента, как Олег спрыгнул на песчаную площадку из покрытого тентом кузова. А это было так давно – вчера.

– Э, дядя, ты куда такой борзый направился? – голос старшего сержанта Лабутина вырвал Путилова из причудливых дурацких мыслей. «Дед» всё также валялся на койке, но уже без фотографии. Олег чуть-чуть не дошёл до своей табуретки. «Блин, что я не так сделал?» – вертелось в голове, но произнёс он не это.

– Сержант Буйворов приказал идти в казарму после ответов на вопросы, товарищ сержант, – внятно и чётко ответил обуховчанин, резко остановившись и вытянув руки по швам.

– Ты уже на всё ответил? – удивился командир учебного взвода, вставая со скрипучей койки. – Сколько патронов в магазине АК­­-74М?

– Тридцать, товарищ сержант!

Лабутин поправил пилотку на своей мокрой от пота голове, осмотрел солдата сверху донизу, а затем произнёс:

– А ну, давай за мной!

– Есть, – тихо ответил Олег и пошёл вслед за здоровенным детиной с широкими лычками на погонах. То, что у него не выйдет никаких свободных посиделок уже было понятно. Утром капитан Петренко сказал: «Солдат должен сам убить в себе ребёнка и родить защитника Родины! А мы лишь поможем вам в этом!» Но пока всё шло только к выполнению первой части этого гениального плана метафизического перерождения, а именно к длительному акту сержантской фантазии с солдатской выносливостью. Действо обещало в развязке летальный исход каждой уставшей мышце измученного тела рядового Путилова. «Опять он что-то придумал», – крутилось в голове Олега. Он шёл за старшим учебного сбора в сторону небольшого сарая у торца избы. Когда они подошли к некоему подобию собачьей будки с человеческий рост, вход в которую подразумевался через покосившуюся дверь из строганых посеревших досок, Лабутин велел Олегу остановиться. Скрывшись в темноте, старший сержант вынырнул обратно из сарая буквально спустя минуту.

– Вот! – он показал Путилову топор. – Ручка треснула у обуха – теперь слетает, – Лабутин показательно отделил металлическую часть орудия плотницкого труда от гладкой деревянной ручки, немного пошатав одно относительно другого. – Почини, – «дед» протянул инструмент солдату.

– А как хоть? – Олег разглядывал хлипкое изделие, пропитанное потом сотен огрубевших ладоней и древесным соком разлетавшихся на части поленьев.

– Новую ручку из доски или бревна вытесать надо, потом насадить, потом вон в это ведро, – старший сержант показал куда-то в темноту сарая, – положишь его замачиваться. К утру должно всё быть готово. Понял задачу?

– Так точно, – немного растерянно от обилия непонятных инструкций, произнёс Олег. – Товарищ старший сержант, а как вытесать-то? Чем?

– У тебя же топор есть, – удивлённо ответил Лабутин, затем хлопнул солдата по плечу и, направившись в сторону столовой, бросил. – Давай, разберёшься как-нибудь, это не сложно.

«Вот же встрял! Вот нафига я полез умника из себя корчить? Сидел бы там, в толпе, ответил бы пятым-десятым и спокойно пошёл с остальными в казарму! Нет, блин!» – Путилов вздохнул, оглядывая тёмный сарай на предмет того, чем можно было бы закрепить топорище на ручке, чтобы использовать попорченный инструмент для тёски. По большей части он не мог найти ничего, что ему могло бы сейчас помочь, пока не наткнулся на деревянный ящик, в котором валялось несколько кривых гвоздей разного размера.

«Так! – Путилов глянул на то место, где топорище крепилось на повидавшей виды деревянной ручке. – Должно получиться».

Простой парень из Обухова решил подойти к решению элементарной, по мнению Лабутина, задаче с присущей местному нраву незамысловатостью. Он аккуратно вколотил гвозди в торец ручки, тем самым расклинив древесину и избавившись от зазора, мешавшего использовать инструмент по назначению.

«Сидит? Сидит. Починил? Починил», – довольный собой, Олег покинул тёмный сарай, где он только что исступлённо молотил рукояткой топора по невинно лежавшей у порога кувалде.

Подойдя к лавкам, на которых сидели экзаменуемые, Олег сделал три строевых шага и громко произнёс:

– Товарищ старший сержант, задание выполнено!

Лабутин от неожиданного выкрика у себя за спиной вздрогнул и резко обернулся. Он бросил взгляд на топор.

– Починил что ли? Дай-ка!

Командир учебного взвода попытался снять топорище с ручки, думая, что оно легко отойдёт, как и раньше, но ничего не вышло.

– А ты шаришь! – похвалил он Путилова. Затем его взгляд изменился с радостного на вызывающий. – Что отвечать надо?

– Служу Советскому Союзу!

– Так точно, – пробубнил Лабутин, а затем уже внятно. – Пойдём-ка!

Старший сержант положил предплечье на шею солдата. Жест вышел, казалось бы, дружественный, но поскольку Путилов ростом был куда меньше, присутствовало в этом что-то напоминавшее борцовский приём. За их спинами остались зубрившие матчасть или же отжимавшиеся от пола новобранцы.

– Я смотрю, ты человек с головой, – начал Лабутин, выходя на улицу, – как тебя по имени?

– Олег.

– А я Федя. Так вот, Олег, я вижу, что ты думать умеешь. Мне командир роты сказал, что вы с нами в часть поедете, для нашего полка мы вас выстругиваем. Хочешь служить нормально, Олег?

– Хочу, – без тени сомнения ответил паренёк.

Лабутин закинул топор в сарай, не останавливаясь, и повёл «салабона» куда-то в сторону сложенных у забора дров.

– Тогда покажи мне, что ты верный пацан, что ты надёжный!

– И как?

– Задачу тебе хочу поручить. Ты в этих краях бывал раньше?

– Нет.

– Это хорошо. В общем, надо сходить сейчас кое-куда.

– Куда?

Лабутин отогнул одну из заборных досок у самого края поленницы:

– Туда.

Олег замолчал.

– Не ссы – Петренко только утром вернётся, а идти тебе минут пятнадцать. Смотри сюда, – здоровяк показывал на лес пальцем. – Берёзу видишь?

– Ага.

– До неё дойдёшь, потом налево тридцать шагов, там увидишь тропинку – по ней иди. Так дойдёшь до болота, а там уже на свет в окошке деревянного домика ориентируйся. Это лесничего хижина, зовут Учжай! Передай ему вот эту корзинку, – Фёдор выудил плетёнку откуда-то из-за дров. – Скажи, что от меня. Смотри «сгуху» не потеряй! – Олег только в этот момент разглядел в корзинке две банки сгущёнки,