ничего такого не было. «Это правда сон? Правда? Хм… а что это может быть, кроме сна? На Марсе не бывает яркого солнца, и белого неба, и таких приветливых гор. Значит, я не ошибаюсь». Дэвид удивился бы, что понимает где находится, но его пальцы начал кто-то кусать.

— Щекотно, — улыбнулся он и опустил голову.

Дэвид стоял по щиколотки в воде, и под левой пяткой ощущал пушистый песок. Мелкие песчинки лениво взмывали вверх, падая в щель между большим пальцем и другим, растущим рядом, когда он ими двигал. Дэвид не знал, как называется тот, второй палец. Под правой пяткой чувствовалась скользкая глянцевая поверхность, но он не был в этом уверен — правая сторона чувствовала все же не так, как левая. Почти ничего не чувствовала.

В воде плавали рыбы. Очень, очень много рыб. Одни были крупнее, другие поменьше, а некоторые выглядели совсем маленькими и за ними гонялись большие. Нескольких они даже слопали прямо на глазах у Дэвида. Видать, кто-то из этих рыб решил, что ноги Дэвида тоже какая-то добыча и начал щипать их. Но делали они это неуклюже и совсем не больно. Даже приятно.

Вода была разлита везде, до самого горизонта и тех самых гор, утопающих в воздушном молоке. Впереди, сбоку и сзади — везде вода по щиколотку, в которой плавали рыбы. Они были разноцветные и ни одна была не похожа на другую. Фиолетовая в мелкую розовую крапинку глотала воду вместе с песком и выплевывала ее вверх, подставляясь под песчинки, словно под дождь. Это походило на какую-то забавную игру. Здесь плавали и желтые тоже, и малиновые в золотистую полоску, и даже красные с бело-черными бугристыми линиями на спине. Дэвид ее узнал — эта смахивала на рыбу клоуна, а вот другую, с кружочками на боках, похожими на рваные пузатые капли, он видел впервые. Как и многих других. Все они беспечно махали хвостами в воде, каждая занимаясь своим делом.

Вода была прозрачной, словно чистый воздух, что даже захотелось ее глотнуть. От поверхности вздымался едва уловимый глазу пар. Какая теплая… Солнечные блики играли на мелкой ряби и терялись в толпе суетливых рыбок. Дэвид даже засмотрелся, подставив нескольким большой палец. Пусть щипают его. Ему показалось, он должен быть самым вкусным.

— На, кусай. Почему ты не ешь? — расстроился Дэвид. — Не нравится?

Зеленая с белым рыбка отвлеклась на две красные точки, сверкавшие в воде, как маленькие светлячки. Другие тоже стали гоняться за ними. Широко раскрытые рты попытались проглотить их, но никому так это и не удалось. Красные точки плескались глубоко в толще воды и будто бы сразу на поверхности, они жались друг к другу и еще ни разу не разлучились. Но и ближе не стали тоже, и ни разу не пересеклись. Дэвид сразу догадался, что точки, скорее всего, находятся не в воде и это просто отражения. Они принадлежат кому-то, кто находится совсем рядом, над водой.

— Они не слышат тебя, — голос был хриплым и скрипучим, и послышался прежде, чем он успел поднять голову. — Бесполезно давать, если не хотят взять.

— Откуда ты знаешь эсперанто? — Дэвиду почему-то показалось, что он не должен знать языка.

Все, что он должен уметь — это курить, и Дэвид уже сейчас чувствовал этот тошнотворный запах табака. Только вот дыма нигде не было. На него смотрела угольно-черная тень с красными головешками глаз. Она была ростом примерно с него и в толщину такая же, не имела плеч, рук и иных конечностей. Тьма стекала с нее, словно ручей с горы и от нее тоже шел пар — черный смоляной. Следовало бы назвать тень привидением, или чем-то иным, будто на человека накинули одеяло из жидкой шевелящийся тьмы, но у Дэвида не поворачивался язык. Это была именно Тень, хоть она и не рождалась от солнца и препятствия, ложась на землю длинной змеей. Сквозь тень Дэвид почти ничего не видел, только парочку облаков и один выдающийся шпиль далекой горы. Тень была почти непроницаема, и внутри нее что-то шевелилось. Какие-то темные потоки, которые были жуткими и вызывали в Дэвида мурашки. Глаза у тени горели красным и находились прямо в голове — именно там, где и должны были быть, будь она человеком. Понимание этого ничуть не успокаивало. Еще хуже, если она была когда-то человеком. Что же произошло, что она стала похожей на черное текучее желе из тьмы?

«Это ее глаза отражались в воде. Они такие же красные и расстояние между ними остается всегда одинаковым… но как эти отражения увидели рыбы? Будь я рыбой, не заметил бы».

— Это всего лишь сон, здесь может происходить все, что угодно, — снова прохрипела тень, хотя Дэвид не просил ее говорить.

— Ты слышишь мои мысли, — с ужасом проговорил Дэвид, догадавшись, что думать про себя не спасет его. Он чувствовал, как вздыбились волосы у него на затылке.

— Это всего лишь сон, здесь может происходить все, что угодно, — повторила Тень свои же слова и замолкла.

Она пристально рассматривала Дэвида, шевеля красными угольками глаз. Пару раз они пропадали, но появлялись вновь. Наверное, она моргнула, подумал Дэвид и не захотел, чтобы она сделала это еще раз. Тогда Тень превращалась в сплошную тьму и в груди холодело.

— В этом сне нет темноты. Раньше везде была темнота, а сейчас нет, — Дэвид пытался держать голос ровно, но он все равно дрожал. — Вам негде спрятаться, значит, и подловить вы меня не сможете, — Дэвид повертел головой туда-сюда. — Были еще другие Тени. Где они?

Ну зачем он это спросил? Сейчас она ответит, и они появятся. Не нужно было напоминать ей, вдруг он просто забыл их позвать?

— Они больше не появятся, — спокойно и хрипло проговорила тень. — Только я.

— У тебя такой хриплый голос, потому что ты много курил? — спросил Дэвид, уверенный в своей догадке. А еще он подозревал, что в тени больше мужского, чем женского, и груди он не заметил, которая выступала бы из тьмы.

Тень не ответила.

— Как тебя зовут? — сделал еще одну попытку Дэвид, хотя ему было до ужаса жутко, и он совсем не хотел разговаривать с Тенью. Но они вместе находились во сне, словно в запертой клетке, и деваться было некуда. К тому же, у других были имена, а эта никогда своего не называла. Это была та самая Тень. Большая, которая ходила молчаливо за ним по пятам и курила табак. Дэвид больше всего не