была и впрямь никакая не стена, а высоченные, занимающие огромное пространство штабеля бревен. Это был склад эстерианской древесины. Тайный склад! Пиратский.

И тут, будто в ответ на мысли Тима, раздался крик:

– Эй! Кто там?! Стоять! Оружие на пол, руки за голову!

«Кто это? Кто? – затараторил Тимон. – Это правда пираты? Тогда нам звездец! Пираты, да?..»

«Да откуда мне знать, – процедил Тимур. – Но это тот, кто охраняет бревна, точняк».

«Если охраняет, то у него есть оружие!»

«Шакс! Вот ты прямо гений! Как и догадался?»

«Тогда бежим!» – завопил Тимон.

«Куда? Мы в мышеловке».

«Может, гравилет взлетит?..»

Тимур в ответ на подобную глупость ничего даже не стал говорить. Хотя все-таки побежал. Но не к гравилету – этот путь был явно тупиковым, – а к штабелям бревен, забирая влево, в надежде отыскать между ними проход, где было бы можно укрыться. Ненадолго, скорее всего, но не торчать же на месте, ожидая, пока тебя схватят! А то и сразу подстрелят – пиратам пленные не нужны. Равно как и свидетели.

Но бежать получалось плохо – двойную силу тяжести на тайном складе никто не отменял, а отдохнуть, набраться сил Тиму, понятно, было некогда. И он успел сделать лишь пять неуклюжих прыжков, как прямо в лицо, ослепив, ударил луч яркого света.

– Стоять, я сказал!

Тимона вдруг будто подменили.

«Стреляй! – завопил он Тимуру. Мысленно завопил, но так, что показалось: зазвенело в ушах. – В фонарь стреляй!»

И Тим выстрелил. Вот только забыл перевести мощность на максимум. Но по крайней мере пирата он ослепил. Тот грязно выругался, и направленный на Тима источник света дернулся, луч ушел в сторону.

Тим, пригнувшись, скользнул вправо, в сторону бревен. «Скользнул» для этого действия было, наверное, чересчур громким словом, но во всяком случае он переместился, выставив на ходу с помощью нижнего сенсора рабочую мощность резака.

– Стоять! – опять заорали сзади.

Луч фонаря преследователя заметался в поисках Тима, и тот успел заметить выхваченный потоком света проход между стеллажами. Он заковылял в сторону сомнительного варианта спасения, но даже эту попытку ему совершить не дали. Противник все же поймал его в световое пятно и теперь уже не стал ничего кричать, а просто выстрелил. Благо что шестое – или какое там по счету – чувство подсказало Тиму, что сейчас произойдет, и он за мгновение до того, как шваркнул пиратский лучемет, упал на землю. При двух «жэ» падать было больно, зато быстро.

Однако обращать внимания на боль было некогда. Тим, перевернувшись на спину, поднял резак и вдавил в рукоять гашетку. Луч пронзил темноту, но, двинувшись влево, зацепил и пирата. В свете отразившейся вспышки Тим успел рассмотреть только одно: человек был в защитном костюме. И он стоял достаточно далеко, чтобы луч резака смог ему хоть как-то навредить. Разве что слегка обжечь, да и то если угодить в открытое место. Вероятно, это у него совершенно случайно и получалось. Пират зашипел от боли, выругался и принялся палить из лучемета. У него-то он был настоящим, боевым, и это означало лишь одно: жить Тиму осталось недолго, рано или поздно смертоносный луч его настигнет.

Что же делать? Убегать? Бессмысленно. От дикой усталости ноги едва передвигались даже несмотря на бурлящий в крови адреналин. Но если бы силы и оставались – куда бежать? Забиться в увиденную щель между штабелями бревен? Но противник не идиот. Он-то знает точно, что жертве некуда отсюда деваться. Он никуда не уйдет и разыщет его очень быстро. А Тим, забившись в этот проход, лишит себя вообще любого маневра и будет непременно убит.

Надеясь на чудо, ползти к гравилету? Но тот не умеет ремонтироваться сам – как был поломанной железякой, так ею и остался. Чужой космолет?.. Тим вдруг подумал, что в этом имеется смысл. Шанс, что входной люк не заблокирован, был достаточно высоким – от кого тут запираться? Но даже если так, то добраться до корабля все равно не успеть, полный сил пират в костюме с антигравом настигнет его в два счета. Даже вслепую схватит, просто по звуку.

«Давай на него! – сказал вдруг Тимон. – Он не ждет, а мы его вблизи лучом – жах!»

«А ведь это, пожалуй, единственный выход», – осознал Тимур и опять поразился безрассудной храбрости напарника.

«Да какая там храбрость, – буркнул тот. – Страшно до усрачки! Вот и…»

Разводить антимонии было некогда, преследователь не собирался ждать. Наоборот, он хоть и прекратил бесцельную пальбу, но зато опять принялся водить по складу лучом фонаря. И когда он отвел его в сторону, Тим, собрав все, что только мог из остатков сил и даже чуточку сверх того, перекатился на живот, встал на четвереньки и пополз к пирату.

Луч фонаря двинулся в его сторону. По примерным прикидкам, до него было метра четыре. А что там говорила Надежда про возможности плазменного резака? «Метров за двадцать-тридцать им можно ослепить, за пять – обжечь, ближе трех – нашинковать и поджарить». Есть шанс, что и с четырех мало не покажется. В любом случае, этот шанс был у Тима единственным. И он направил ствол чуть выше источника света – туда, где по его прикидкам должна находиться голова противника. Он послал туда луч и не отпускал гашетку несколько долгих секунд, даже когда фонарь метнулся вниз и погас. А потом в темном подземном лесохранилище повисла вязкая, звенящая тишина.

Был ли пират убит или лишь притворился убитым, Тим знать не мог. Но ни малейшего звука с той стороны, где тот находился, так и не доносилось. Фонарь тоже не включался. Если враг затаился и ждет, когда Тим начнет двигаться, чтобы стрелять на шорох, тогда нужно замереть и ждать того же от противника. Но если он убит, то напрасное ожидание может привести лишь к тому, что нагрянут другие пираты – наверняка они получали сигналы ид-чипа своего товарища, и уже поняли, что он мертв.

«Камень, – подсказал Тимофей. – Возьми камешек и брось в сторону».

Идея была хорошей. Тимур нашарил под ногами небольшой камень и отшвырнул