Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему я не художник?!
Но отвлечься от разных нехороших мыслей мне так и не удаётся. Впереди, прямо по курсу две пары ног…
«Классные у неё ноги! – промелькнуло в голове. – Особенно рядом с Витькиными оглоблями. И, кстати, не мешало бы оглоблям этим хоть немного соблюдать дистанцию!»
Я незаметно подплыл к ним и, крепко ухватив Виктора свет Андреевича за обе лодыжки сразу, резко и с силой дёрнул их на себя…
Отступление. За двое суток до…
Профессор
– Пионерлагерь вам? Так, енто…
Низкорослый мужичонка неопределённого возраста лениво поскрёб всей пятернёй давно небритый подбородок (а, может, это у него бородёнка такая куцая, кто знает).
– А вам, енто… который из них надоть? Тута их два…
– Который? – профессор вытащил из кармана блокнот, полистал торопливо. – Ага, вот! Нам – «Солнышко».
– А, ентот! – протянул мужичонка. – Так вам, енто… по правой дороге ехать надоть. Ишо километра со три…
– А мимо не проскочим? – профессионально поинтересовался водитель. – Указатель там какой имеется или что-то в этом роде?
– Не, не! – потряс мужичонка лохматой головой. – Вы вот как ехали – так и ехайте до конца. Покеда в ихние ворота не уткнётеся…
– Так что, там дальше и дороги нет? – удивился водитель.
– Нетути! – Мужичонка развёл руками, словно сам удивляясь дальнейшему отсутствию дороги. – А вы как, начальство какое или так, по своим делам?
– И то, и другое, – дипломатично ответил профессор и многострадальный «уазик», пыхтя и завывая, двинулся в дальнейший свой путь.
– Если это называется дорогой, Виталий Павлович… – водитель задумчиво покрутил головой. – Тогда что такое бездорожье?
Профессор ничего не ответил.
* * *
Когда же весёлые и голодные аки волки воротились мы в свой микролагер, взору нашему предстало следующее зрелище, явно не для слабонервных. Прямо на нашей скатерте-самобранке самодовольно восседала некая грязно-серая и донельзя лохматая собачонка. От художественной сервировки стола, то бишь, клеёнки, естественно, и следа даже не осталось. Бедные девчонки, сколько труда и старания вложили они в эту злосчастную сервировку!
Узрев нас, собачонка тявкнула, несколько виновато, но не убежала, как следовало ожидать. Отбежав чуть в сторону, она остановилась и принялась приветливо вилять нам хвостиком, как бы здороваясь. И тут мы увидели, что непрошенная наша «визитёрша» была столь любезна, что совершенно даже не тронула ни изящно нарезанные огурчики, ни свежий зелёный лучок, ни даже помидорчики, кои она, правда, чуток помяла… но это уже так, детали… В общем, поделилась, как говорится, по-братски…
– Н-да… – сказал Витька и гулко хлопнул себя по животу. – Покушали, можно сказать! А какой стол был! Знатнецкий, можно сказать, был стол…
– Хорошо, что я про котлеты забыла! – радостно сообщила нам Наташа. – Вот как чувствовала!
– Колбасы жалко! – меланхолически изрёк Жорка. – Люблю сырокопчёную…
Собачонка, словно почувствовав в последних этих словах явное осуждение преступных своих действий, жалобно заскулила.
– Как, она ещё здесь?! – возмущённо заорал Витька. – А ну, брысь!
И он взмахнул рукой.
Собачонка взвизгнула, но, к нашему большому удивлению, убегать всё же не стала. Наоборот даже, она вдруг припала на передние лапки и, энергично ими работая, поползла в нашу сторону, не переставая при этом усиленно вилять свалявшимся своим хвостиком и жалобно поскуливать время от времени.
– Вот это наглость! – даже восхитился Витька. – Такую и среди людей не часто встретишь! Оставила нас без обеда, да ещё и…
– Ничего с тобой не случиться, потерпишь! – неожиданно встала на защиту собачонки Наташа. – Тебе даже полезно!
– Полезно?! – Витька даже задохнулся от справедливого негодования. – Чего это мне полезно?! Толстый слишком, да?!
Не удостоив его даже взглядом, Наташа подошла к жалобно скулящей собачонке и, опустившись на колени, подхватила бедную замарашку на руки.
– Бедненькая, она, наверное, проголодалась очень!
– Я тоже проголодался! – вякнул, было, Витька, но под Наташиным пристальным взглядом живо осекся и лишь обречённо махнул рукой.
– Ничего! – сказала Наташа, поднимаясь. – Еды много, сейчас накормим всех голодающих!
Она пошла к палатке, и собачонка тотчас же затрусила за ней следом.
– Во, уже хозяйку себе нашла! – сказал Жорка. – Теперь не отвяжется.
Из стихов Волкова Александра
Упасть в траву,
в залитый солнцем полдень,
и ничего из прошлого
не помнить,
и что б вокруг
одни деревья были…
И слушать
шум берёзового леса,
и слушать,
как шумит над ухом лето…
И видеть сны,
небесно-голубые…
* * *
Отобедав и ещё разочек коллективно искупавшись, мы теперь просто «жарились» на солнышке (тоже коллективно), время от времени поворачивая бренные свои телеса то вправо, то влево, для лучшего, так сказать, прожаривания.
А солнышко, успев уже перевалить самую высокую точку небосвода, принялось теперь медленно, но верно сползать куда-то вниз, по направлению к закату. Правда, на осветительно-нагревательных способностях его сие обстоятельство пока никоим образом не сказалось. Наоборот, скорее…
Мы молчали. В размякшем от жары воздухе не хотелось, не только разговаривать… но и думать тоже совершеннейшая была неохота. Лишь изредка, то один, то другой из нас нехотя вставал, лениво шлёпал по направлению к реке, потом, всё также неторопливо, шествовал обратно…
Текло время. Медленно, словно песок меж пальцев.
Потом Витька вдруг вскочил на ноги и принялся деятельно собираться на рыбалку.
– Я вас такой ухой угощу! – пригрозил он нам. – Пальчики оближите!
Сергей скептически хмыкнул.
– Свежо предание, но верится с трудом!
– Ты, Витечка, слишком много не лови! – добавила Наташа. – А то куда мы её потом…
Витька благоразумно смолчал.
– Слушай, а у тебя спичечный коробок есть? – не удержался и я, чтобы не внести свою лепту в общий, так сказать, котёл. – Пустой спичечный коробок.
– Зачем? – не понял Витька.
– Для ершей своих разлюбезных.
– А, что с вами говорить! – Витька взял снасти и несколько обиженно зашлёпал в сторону речки.
– Ладно, не серчай! – крикнул ему вслед Сергей. – Как говорится, ни чешуйки тебе, ни плавничка!
– К чёрту вас всех!
– Витя, подожди!
Это Ленка.
У меня замерло сердце. Даже, не замерло, а ухнуло моментально в какую-то бездонную холодную пропасть.
Витька же, естественно, остановился. Повернул в нашу сторону донельзя довольную физиономию.
– Хочешь со мной?
– Хочу! – сказала Ленка, вставая и начиная одеваться. – Только я не умею.
– А тут и уметь нечего! – Витька оживал прямо на глазах. – Я тебя в два счёта научу!
– Ловлю на слове!
– Ты лучше рыбу лови! На червяка.
«Остряк
