Женька отбивалась так яростно, как только могла. Она царапалась, кусалась, лягалась, извивалась и все равно неизбежно приближалась к бандитской машине. Когда неожиданно один из нападавших отцепился от нее, а за ним с криком боли и удивления отлетел второй. Причины Женька разобрать не смогла, да ей было и не до того. Едва почувствовав, что от нее отцепились, она попыталась вскочить на ноги и дать деру. Но, откинув со лба челку, поняла, что причиной ее внезапной свободы стал появившийся в пустынном переулке незнакомец в укороченном дорогом пальто и костюме.

Несмотря на респектабельную, холеную внешность успешного бизнесмена, дрался он получше напавших на Женьку бандитов. Удары его были короткими, резкими и весьма эффективными, движения скупыми, но четкими, так что обоим типам не поздоровилось настолько, что спустя минуту оба были вынуждены в позорном бегстве покинуть поле боя, вскочив в резко стартовавшую с места машину. Водитель из нее так и не вышел.

— Ну что, живы? — услышала Женька над собой сердитый, неприветливый голос.

— Ой! — тут же встрепенулась Женька, одергивая на себе изрядно потрепанную куртку и приглаживая волосы. — Я так вам благодарна, вы настоящий рыцарь! Вы мне просто жизнь спасли! — радостно тарахтела она, пытаясь вернуть своей внешности былую привлекательность, и, только исчерпав все возможности, внимательно взглянула на своего спасителя. — Ой! Это вы?

— Я. Как вы себя чувствуете? Голова не болит? Не тошнит? Не кружится? — все тем же сердитым, требовательным голосом спрашивал Женьку Андрей Александрович Ведерников.

— Спасибо, все в порядке. Голова не тошнит и не кружится, — чопорно поджав губы, ответила Женька несколько оскорбленная подобным, неподходящим ситуации тоном.

Финансовый консультант, Андрей Александрович Ведерников, с которым Женька познакомилась несколько дней назад на собственном дне рождения, внимательным, пытливым взглядом оглядел спасенную журналистку и, улыбнувшись, произнес уже другим, теплым и мягким, голосом. И тембр его на этот раз был правильным, глубоким, обволакивающим, чарующим, в общем, таким, каким и полагается быть у спасителя прекрасной дамы:

— Рад, что с вами все в порядке. Вначале мне так не показалось, уж больно яростной была схватка.

Женька стрельнула в консультанта глазами и поправила волосы. Хорошо, что у нее короткая стрижка, художественный беспорядок ей не так страшен.

— А откуда вы тут взялись так своевременно? — проявила здоровое любопытство Женя.

— Я здесь оказался случайно. — Он кивнул в сторону улицы. — За углом живет один мой приятель, я завозил ему кое-что и, когда шел к машине, услыхал в переулке шум и женские крики. Заглянул из любопытства. Смотрю, двое отморозков тащат к машине девушку, та отчаянно отбивается, не мог же я остаться равнодушным, — пожал он плечами. — А вы что здесь делаете?

— А я здесь живу. — Женя кивнула на родную арку.

— Вот как? Ну что ж, тогда мне стоит вас проводить. Кстати, а где ваша сумка? — оглянулся по сторонам Женькин спаситель.

Сумка нашлась, и Ведерников, подхватив Женьку под ручку своей крепкой мужской рукой, повел ее домой.

Женька чувствовала себя восхитительно. Она уже забыла чувство животного страха, которое испытала там, в переулке, до появления Ведерникова, отчаяние и ужас, зато переживала чудесное состояние романтической эйфории, идя под руку со своим спасителем. Она опиралась на него и пугливо прижималась на темной, как всегда не освещенной лестнице, позволила отыскать в своей сумке ключи, и потом, когда дверь квартиры была распахнута, а свет в прихожей уже горел, она слабым, робким, подходящим случаю голосом предложила зайти к ней, привести себя в порядок и выпить чаю. Увы.

— Спасибо, но я спешу, — категорически отказался спаситель, и голос его вновь звучал холодно и отстраненно, хорошо хоть, не зло. — Советую вам запереться на все засовы, а завтра же заявить о случившемся в полицию, — посоветовал он, захлопнул за собой дверь и растворился в темноте лестничного пролета. Женька осталась стоять в прихожей, растерянная, разочарованная, с навернувшимися на глаза слезами, следствием то ли недавнего пережитого страха, то ли глубокой женской обиды.

Она взглянула на себя в зеркало в поисках столь глубоких изъянов, которые могли отпугнуть мужчину, еще несколько дней назад проявлявшего к ней весьма активный, явный интерес, спасшего сегодня ее жизнь и честь, а потом столь равнодушно и бесстрастно ее покинувшего. Ничего не обнаружив, она расстроилась еще больше и, кое-как разувшись, поспешила в комнату, упала на диван лицом в подушки и разрыдалась. Надрывно, мучительно-сладко, упоительно-глубоко.

Андрей сидел в машине и смотрел, как журналистка тыкается возле тротуара, неловко пытаясь припарковаться. Ее натужные усилия сразу же выдавали неопытного водителя. Однако упорство и труд победили, и она смогла приткнуться на свободный пятачок. А дальше произошло то, чего Андрей надеялся избежать.

Едва журналистка, стараясь спрятать голову под воротник от накрапывающего дождя, не глядя по сторонам, вылезла из машины, из тени арки к ней шагнули двое. Один обошел машину спереди, другой — сзади. Тот, что подошел сзади, схватил непутевую дуреху, второй вырвал у нее из рук сумку, и они потащили ее к машине. Автомобиль была припаркован тут же и, едва двое появились на тротуаре, выехал на середину дороги и ждал теперь пассажиров.

Андрей не двигался. Он просто смотрел на происходящее. Похищение журналистки могло сослужить им хорошую службу, так что освобождать ее он не спешил. Сейчас все будет зависеть от того, куда ее повезут. Любой вариант мог иметь свои плюсы, и Андрей терпеливо ждал.

Журналистку тащили к машине, она вдруг безвольно повисла на руках похитителей, и Андрей невольно выпрямился на сиденье. Первая его мысль была, что ей что-то вкололи. Это было плохо. Но потом он увидел, как тащивший Потапову парень пошатнулся, видимо, ее неожиданная слабость была для него сюрпризом. Он неловко наклонился вперед под грузом бессознательного тела, и тут девица ожила, дернула его вперед, он потерял равновесие и упал, а Женька, разогнувшись, как пружина, рванула прочь от своих похитителей. Андрей невольно усмехнулся. Журналистка оказалась шустрой. Но деваться ей было все равно некуда. Второй нападавший тут же кинулся за ней вдогонку и, естественно, без труда догнал ее. Но девушка снова удивила Андрея. Видимо, жажда жизни и свободы были в ней чересчур сильны, несмотря на явный численный и силовой перевес нападавших, сдаваться она не собиралась.

Андрей обреченно покачал головой. Здравый смысл молил его оставаться в машине, а инстинкты требовали вмешаться и отбить журналистку из лап похитителей.

Инстинкты победили. Андрей не спеша, словно нехотя, вышел из машины и двинулся к группе сражающихся. Потапову снова волокли к машине. На него внимания никто не обратил, водитель по-прежнему оставался в авто. Андрей схватил за шиворот одного из парней и, развернув к себе лицом, резко, коротко, профессионально врезал ему по челюсти. Парень осел на тротуар и затих. Тогда Андрей переключился на второго бандита, этого он сильно бить не стал, чтобы парень мог добраться до машины и приятеля своего захватить. Спустя пару минут взвизгнули тормоза, и грязный черный «Форд» стартанул с места, оставив их с журналисткой одних в пустом, пронизанном холодным ноябрьским дождем переулке.