— Звоните ему домой, — сухо посоветовала дама, не вдаваясь в дополнительные комментарии.

— Он что, в отпуске? — торопливо спросила Женя, боясь, что собеседница повесит трубку.

— Нет.

— Уволился? — еще быстрее и торопливее спросила Женька, не давая даме повесить трубку.

— Звоните домой, — так же сухо и коротко повторила она.

Пришлось звонить, разумеется, с тем же нулевым успехом. Придется тащиться самой. Женя посмотрела на адрес. Пушкин? Надо будет заранее по карте сориентироваться. Бывший пригород, а ныне город Женя знала плохо, но делать нечего, придется ехать. А пока надо смотаться в редакцию. До выхода ближайшей передачи осталась всего неделя, а Женька все дела свалила на Маринку, бедолага, даже похудела от перегрузки, но все же не на столько, чтобы ее можно было в эфир выпускать.

Женя порулила на работу. На канале царило небывалое оживление. Народ болтался по коридорам, толпился в курилке, болтал, смеялся, и Женьке даже показалось, что сегодня канун Нового года, потому как подобная эйфория была свойственна преддверию больших праздников. Но на дворе стоял ноябрь, уж это Женька точно знала.

— Народ, что происходит? С чего такое веселье? Куда начальство смотрит? — строго сводя брови, обратилась она к коллегам собственной редакции.

— Да Трупп каких-то иностранных спонсоров из ближнего зарубежья поймал, они у него чуть не все эфирное время на год вперед выкупили. Гуляем! — поделились коллеги радостью, причем объявлено о судьбоносном событии было таким тоном, словно деньги спонсоров сегодня же обещали разделить между сотрудниками.

— Гм, — задумчиво покачала головой Женя, стараясь сообразить, какую выгоду из сложившейся ситуации можно для себя извлечь. И с удивлением поняла, что никакой. Фантастическая удача Труппа к ней, как сотруднице телеканала, не имела ровно никакого отношения, впрочем, как и к прочим Жениным сослуживцам.

«Впрочем, к прочим», — нахмурив брови, повторила Женя и, окинув внимательным взглядом расслабившихся подчиненных, грозно рявкнула:

— А ну, по местам!

Сотрудники не сказать чтоб впечатлились, но головы удивленно подняли.

— Ну, что смотрим? — уже нормальным голосом спросила Женя. — Все по рабочим местам, через неделю эфир. Работаем. Вам зарплату все равно никто не прибавит, а вот убавить или с работы погнать вполне могут, — под страдальческие вздохи коллег закончила Женя, глядя на скисшие мгновенно лица. Эйфория закончилась.

До Пушкина Женя добралась только к девяти вечера, долго плутала по незнакомым, застроенным невысокими домами и старинными особняками улицам, пока не нашла нужную. Девятов жил в новом шестиэтажном жилом комплексе, и, чтобы попасть на его территорию, Жене пришлось оставить машину перед шлагбаумом и отправиться пешком на поиски нужного подъезда, потому как по переговорному устройству Жене никто не ответил. Девятова дома не было, но оставались соседи, на которых Женя не возлагала особых надежд. В таких домах редко встретишь любопытных, жадных до сплетен и чужой жизни старушек, но выбора у Жени не было. Надо дерзать.

В подъезд она попала, пристроившись к мамаше с коляской. Молодая женщина окинула Женю пытливым взглядом, спросила, в какую квартиру та направляется, и после короткого колебания милостиво придержала дверь.

На площадке было всего четыре квартиры, и Женя без всякого расчета выбрала ту, что была справа от квартиры Девятова. Дверь распахнулась, и в ней показался женский потный лохматый затылок.

— Леня, дай сестре соску! Ленька! — кричала женщина в глубь квартиры, из которой несся надрывный детский плач. — Лиза, дай Леньке подзатыльник, пусть Анютке соску даст! — продолжала кричать женщина, все еще не видя Жени. — Лиза!

Наконец крики и детский плач в глубине квартиры стихли. Женщина повернула к Жене усталое, мягкое, словно ватное, лицо.

— Здрасте, — сказала она. — Вы ко мне?

— Добрый вечер. Нет, я к вашему соседу. Я его старая знакомая, он мне очень нужен, звоню ему по всем телефонам, не отвечает, звонила на работу, говорят, звоните домой, — жаловалась Женя непритворно усталым, раздраженным голосом. — Вы, случайно, не знаете, когда он будет?

Женщина взглянула на Женю странным, словно оценивающим взглядом, потом вышла на лестницу, прикрыла дверь в квартиру и, состроив сочувствующую мину, произнесла:

— Ваш знакомый умер около месяца назад. Сейчас в квартире никого нет. Он здесь один жил, — объяснила соседка, глядя на Женю соболезнующим взглядом.

— А вы не знаете, что случилось? От чего он умер? — Женя чувствовала, как у нее внутри все завибрировало от любопытства и многообещающих предчувствий.

— Отравился, — пояснила соседка. — Мы не очень близко общались. Так, здрасте, здрасте. Иногда они с мужем возле машин о чем-то разговаривали. Алексей был не женат, а у нас, сами видите, — кивнула она в сторону квартиры, — так что общих интересов особенных не было. А родителей его я и вообще не знаю. Вот только с сестрой немного знакомы. Когда Алексей в командировку уезжал, он ей ключи оставлял, а тут как раз трубу этажом выше прорвало, она приезжала потоп ликвидировать, заходила к нам телефон ЖЭС узнать и аварийки. Так и познакомились, — рассказывала соседка, поправляя лохматую, неуложенную прическу и тревожно прислушиваясь, не доносятся ли из квартиры крики или плач, но все было тихо.

— Извините, а вы не знаете телефона его сестры, Марины, кажется? — прикинулась дурочкой Женя, надеясь разжиться хоть какой-то информацией.

— Наташи, — поправила соседка. — Кажется, где-то был. Она оставила номер свой тогда после потопа. — Соседка в минутном колебании взглянула на Женю, но потом распахнула дверь квартиры, пригласила ее зайти. — Вы извините за беспорядок, дети, — кивнула соседка на гору детской обуви в прихожей, велосипед, коляску, ролики, совки, игрушки и прочие атрибуты проживания в квартире детей, уходящие россыпью из прихожей в глубину квартиры. — Одну минуту, — попросила она, оставляя Женю в прихожей. — Лиза! Выкупай Анюту! И собирай портфель! — доносились откуда-то из недр квартиры крики хозяйки. — Леня! Ты макет доклеил? Марш мыться! Виталик! Виталик! Виталик, сними наушники!

— Ой, извините, — выдохнула она, появляясь в прихожей, — у вас есть куда записать?

К своей машине Женя возвращалась с гудящей от криков и писка головой, малодушно размышляла: такое ли уж это счастье, семья и дети?

Звонить Наташе Девятовой и уж тем более ехать к ней было поздно, Женька отправилась домой.

Дома ее ждал сюрприз. Точнее, возле дома. Едва Женька приткнула свою красненькую малышку возле тротуара, тут же из темноты нарисовался огромный силуэт, сперва напугав Женю. Но, приглядевшись, журналистка Потапова узнала своего будущего супруга Платона и строго свела брови. Они еще не поженились, а он уже выходные без нее проводит!

— Женечка, что же так поздно? Это же очень опасно, — ворковал возле нее Платон, открывая дверь машины и протягивая красивый букет.