— Но он при этом лишился своей доли добычи, и с тех пор надним и его командой смеётся вся Тортуга. Разве вы не понимаете, какие чувствадолжен испытывать к вам этот негодяй?

Они уже подходили к воротам.

— Вы будете его остерегаться? — с мольбой спросила девушка.— Постарайтесь держаться от него подальше.

Капитан Блад улыбнулся, тронутый её заботой.

— Я должен это сделать хотя бы для того, чтобы иметьвозможность служить вам. — И он церемонно склонился в поцелуе над её рукой.

Однако он не придал особого значения её словам. Что Каузаквынашивает планы мщения — этому он легко мог поверить. Но чтобы Каузак здесь,на Тортуге, решился открыто ему угрожать — это казалось маловероятным: такойтрусливый тупица едва ли мог отважиться на столь опасное бахвальство.

Питер Блад вышел за ворота и быстро зашагал в тёпломбархатистом полумраке надвигающейся ночи и вскоре вышел на залитую огнями Рю дюРуа де Франс. Он уже приближался к концу этой почти безлюдной в вечерний часулицы, когда какая-то тень скользнула ему навстречу из проулка.

Он насторожился и замедлил шаг, но тут же увидел, что передним женщина, и услышал её негромкий оклик:

— Капитан Блад!

Он остановился. Женщина подошла ближе и заговорила быстро,взволнованно, с трудом переводя дыхание:

— Я видела, вы проходили здесь два часа назад, да было ещёсветло, ну я и побоялась заговорить с вами у всех на глазах. Решила: подожду,покуда вы вернётесь. Не ходите дальше, капитан, — вы идёте навстречу опасности,навстречу смерти!

Он был озадачен и только сейчас узнал её. Перед глазами еговозникла сцена, разыгравшаяся неделю назад в таверне «У французского короля».Двое пьяных головорезов сцепились из-за женщины — жалкого обломка, вышвырнутогосудьбой из Европы и прибитого к островам Нового Света. Эта несчастная,сохранившая ещё некоторую миловидность, но столь же грязная и потрёпанная, какеё полуистлевшие лохмотья, пыталась вмешаться в свару, причиной которой былаона сама, но один из головорезов отвесил ей хорошую затрещину, и тогда Блад впорыве рыцарского гнева сбил негодяя с ног и вывел женщину из притона.

— Они устроили на вас засаду вот там, недалеко отсюда, —говорила женщина. — Они хотят вас убить.

— Кто — они? — спросил Питер Блад, мгновенно вспомнивпредостережение мадемуазель д'Ожерон.

— Их там десятка два. И если только они узнают… если ониувидят, как я вас тут остановила… мне сегодня же ночью перережут глотку.

Она пугливо озиралась по сторонам в темноте, голос её дрожалот страха, который, казалось, всё возрастал. Внезапно она хрипло вскрикнула:

— Да не стойте же здесь! Идите за мной, я укрою вас до утрав безопасном месте. Утром вы вернётесь на свой корабль и хорошо сделаете, еслине будете его покидать или хотя бы станете ходить не един, а с товарищами.Идёмте! — Она потянула за рукав.

— Спокойней, спокойней! — сказал Питер Блад, высвобождаясвой рукав. — Куда это ты меня тащишь?

— Ах, да не всё ли равно куда, раз вы этим избежитеопасности! — Она снова с силой потянула его за рукав. — Вы были добры ко мне, ия не могу позволить, чтобы вас убили. А нас обоих зарежут, если вы не пойдётесо мной!

Уступив наконец её уговорам — скорее ради её безопасности,нежели ради своей, — Питер Блад позволил женщине увлечь его за собой с широкойулицы в узкий проулок, из которого она выбежала, чтобы перехватить его. Поодной стороне этого проулка стояли на довольно большом расстоянии друг от другадеревянные одноэтажные хибарки, по другой — тянулась ограда какого-то участка.

Возле второй хибарки женщина остановилась. Низенькая дверьбыла распахнута настежь, внутри тускло мерцал огонёк медной керосиновой лампы.

— Входите, — шепнула женщина.

Две ступеньки вели в хибарку, пол которой был ниже улицы.Питер Блад спустился по ступенькам и шагнул в комнату.

В ноздри ему ударил тяжёлый, тошнотворный запах табачногоперегара и коптящей лампы. И прежде чем он успел оглядеться по сторонам в этомтусклом свете, страшный удар по голове, нанесённый сзади каким-то тяжёлымпредметом, оглушил его, и в полуобморочном состоянии он повалился ничком нагрязный земляной пол.

Женщина пронзительно взвизгнула, но визг, внезапно оборвавшись,перешёл в хриплый, сдавленный стон, словно её душили, и снова наступила тишина.

Капитан Блад не успел пошевелиться, не успел даже собратьсяс мыслями, как чьи-то ловкие жилистые руки быстро принялись за дело: емускрутили руки за спину, сыромятными ремнями стянули кисти и лодыжки, затемподняли, пихнули на стул и крепко-накрепко привязали к спинке стула.

Коренастый, похожий на обезьяну человек склонил над ним своёмощное туловище на уродливо коротких кривых ногах. Рукава голубой рубахи, закатанныевыше локтя, обнажали длинные мускулистые волосатые руки. Маленькие чёрныеглазки злобно поблёскивали на широком, плоском, как у мулата, лице. Красный вбелую полоску платок был повязан низко, по самые брови. В огромное ухо былопродето тяжёлое золотое кольцо.

Питер Блад молча смотрел на него, стараясь подавитьзакипавшее в нём бешенство, которое всё усиливалось, по мере того какпрояснялось его сознание. Инстинкт подсказывал ему, что гнев, ярость никак непомогут ему сейчас и любой ценой следует их обуздать. Он взял себя в руки.

— Каузак! — с расстановкой произнёс он. — Какая приятная, нонеожиданная встреча!

— Да, вот и ты сел наконец на мель, капитан, — сказал Каузаки рассмеялся негромко, злобно и мстительно.

Питер Блад отвёл от него глаза и поглядел на женщину,которая извивалась, стараясь вырваться из рук сообщника Каузака.

— Уймись ты, шлюха! Уймись, не то придушу! — пригрозил ейтот.

— Что вы хотите сделать с ним, Сэм? — визжала женщина.

— Не твоё дело, старуха.

— Нет, моё, моё! Ты сказал, что ему грозит опасность, и яповерила тебе, поверила тебе, лживая ты скотина!

— Ну да, так оно и было. А теперь ему тут хорошо и удобно. Аты ступай туда, Молли. — Он подтолкнул её к открытой двери в тёмный альков.

— Не пойду я!.. — огрызнулась она.

— Ступай, тебе говорят! — прикрикнул он. — Смотри, хужебудет!

И, грубо схватив женщину, которая упиралась и брыкалась чтобыло мочи, он поволок её через всю комнату, выпихнул за дверь и запер дверь назадвижку.