С тех пор как Аля уехала из дома, Ольга Леонидовна бывала в Знаменке нечасто. Но с Олегом Петровичем они исправно перезванивались – Самарина поддерживала его в сложной ситуации, которая сложилась в компании. Со своей стороны, Кочин был благодарен этому вниманию и подолгу беседовал с Ольгой Леонидовной о делах. Он понимал, что ей сложно оценить какие-то детали происходящего, но знал, что суть проблемы она понимает. И от разговоров с Самариной у него становилось легче на душе.

В этот раз Самарина хотела дать понять Кочину, что визит ее не просто дружеский, а носит характер посредничества и ходатайства. Поэтому она надела не свои обычные легкомысленные наряды, а строгое черное платье, к которому приколола скромную брошь. Впрочем, поглядев на себя в зеркало, она сняла брошь, а волосы, пушистые и волнистые, затянула в строгий узел и заколола двумя японскими шпильками-палочками. Шпильки-палочки торчали воинственными рожками на голове Самариной. Оглядев себя в зеркале, она осталась довольной.

В Знаменке ничего не менялось – было так же тихо и спокойно. Самарина нашла Кочина в его кабинете перед ворохом бумаг.

– Ну, как дела? Ничего не сдвинулось в сторону улучшения? – поинтересовалась она, намекая на акционеров-предателей и предстоящее в апреле собрание.

– Увы, пока нет. Но я продолжаю искать пути спасения своего бизнеса.

– Сейчас уже февраль, – заметила Ольга Леонидовна, – но время еще есть. Впрочем, я тут по другому вопросу.

– Конечно, Ольга Леонидовна, – спохватился Кочин, – готов помочь вам, что бы ни случилось!

Самарина откашлялась и сказала:

– Вы удивительно беспечный человек. И еще вы мот. Транжира.

– Вы это о чем? – оторопел Олег Петрович.

– О времени, голубчик, о времени! – отвечала Самарина.

– В каком смысле? – все еще не понимал Олег Петрович.

– В прямом. Понимаете, жизнь не безразмерная, жизнь компактная. И в ней всему отведено время. Каждому овощу свой фрукт, каждому событию свой час. И что же вы, голубчик, делаете?! Вы не видите свою дочь в тот момент, когда ей нужны поддержка и помощь! Вы лишаете ее поддержки, а себя – того удивительного времени, когда вы счастливый отец, но еще не дедушка.

– Ах вот о чем вы, – нахмурился Кочин. – Вас Аля подослала? Или этот прохиндей?

– Постесняйтесь так говорить! – возмутилась Самарина. – Вы на что намекаете? На то, что Аля выгодная невеста? И Сергей преследует меркантильные цели? Так у ваших соседей земли больше, чем у вас. Ну да, они не смогли ею распорядиться так красиво, как вы, но факт остается фактом. Земля здешняя ценится высоко, а у них ее полно! И в свете ваших проблем неизвестно, что будет в сухом остатке…

– Ну, это уже запрещенный прием! – возмутился Кочин. – И откуда вы знаете про земли Батенина?

– Справки навела. У меня есть влиятельные знакомые. Я вам, помнится, говорила.

– Знаете, Аля поступила плохо. Не как дочь! Она нарушила свое обещание и не вняла моей просьбе. Поверьте, уход жены Татьяны я тяжело перенес. И девочка осталась без матери.

– А виноват ли Батенин-старший в этом? – мягко спросила Ольга Леонидовна. – Может, это совпадение? Может, все равно бы это случилось? Посудите сами, как можно так точно, так уверенно судить о подобных событиях?

– Допускаю, что стопроцентной уверенности нет. Но, согласитесь, все эти события не могли не повлиять на жену. Да и на дочь.

– Хорошо, а как же быть с Сергеем Батениным?

– Даже не упоминайте о нем! – воскликнул Кочин. – Он привязался к моей дочери. Да что там привязался! Он соблазнил мою дочь!

– Не глупите, ваша дочь Аля взрослая девушка. И сама влюблена в этого юношу. Очень жаль, что вы так непримиримы. Знаете, я намного старше вас. Но даже я понимаю, что молодые люди могут влюбиться друг в друга наперекор всем обстоятельствам.

– Скажите какие Ромео и Джульетта!

– Не знаю, какие Ромео и Джульетта, но ваша дочь в положении. И в этой ситуации нужна поддержка семьи. А вы ее бросили.

– Да! Я ей отказал от дома. Знаете, как раньше, в старину, поступали с нерадивыми и непослушными детьми?

– В старину?! Да вы смеетесь?! Вы живете сейчас, в наши дни. Ваша дочь прислушалась к своему сердцу. И молодой человек проявил упорство – наперекор семье пошел. Вы же понимаете, его тоже лишили поддержки. Но он сделал это ради вашей дочери, ради ее любви. И его поступок заслуживает уважения. Это поступок мужчины. А вы так переносите на него вражду.

– Вы меня не уговорите! Я даже слышать ничего не хочу! Ольга Леонидовна, вы человек старой закалки! Вы же понимаете, я, как отец…

– Вы, как отец, должны проявить сдержанность и участие. В конце концов, наследники у вас появятся! Это же радость! Кто будет принимать участие в их воспитании?

– Вот пусть Батенины и воспитывают их!

– Насколько я понимаю, Сергей тоже не общается с родителями, – вздохнула Самарина и, помолчав, добавила: – Эти двое молодцы. Они любят друг друга. Они выстоят, даже если вы пальцем не пошевелите. И именно вы будете сожалеть о своем поступке, а не они. Поверьте мне, человеку одинокому.

Самарина повернулась и вышла из кабинета Кочина.

Олег Петрович кинулся за Самариной:

– Я сейчас попрошу, чтобы вас довезли до Москвы, до дома! Куда вы так побежали… Ольга Леонидовна!

– Как мне жаль, что вы не услышали меня!

С этими словами Ольга Леонидовна покинула дом Кочиных. Она ожидала чего угодно, только не такой непримиримости. Она знала эту семью уже достаточно долго и понимала, что у каждого из них своя правда. Но она так надеялась, что будущий ребенок как-то примирит всех этих хороших людей.

Уже по дороге, в автомобиле, в который прямо-таки насильно усадил ее Олег Петрович, она резким жестом вынула из прически заколки-палочки, торчащие воинственными рожками. «Ох, люди, люди», – подумала она.

⁂

А время шло. В марте Алю положили в больницу – внезапно поднялось давление. Никаких серьезных причин не нашли, но десять дней она пролежала, глядя в окно на серое небо. А в воздухе пахло талым снегом, на душе у нее было грустно, не спасало даже то, что к ней часто приезжали и Сергей, и Ольга Леонидовна, и Анастасия. Приехал даже Мишка – привез книжку детских сказок, к которой сам сделал новый переплет. И, как ни странно, именно этот визит и этот подарок вернул Але хорошее настроение. Она рассматривала яркие картинки, вдыхала запах свежего клея и думала, что пройдет совсем немного времени, и эту книжку она будет читать своему ребенку. «Обязательно буду читать!» – сказала она сама себе. В эту ночь она спала спокойно, ее не тревожили сны, а наутро она попросила ее выписать.

– Я отлично себя чувствую, – сказала она врачу.

Олег Петрович Кочин к дочери в больницу не приехал.