Вазар остановил машину на краю селения. Он соскочил с машины, подошел к одинокой старой женщине, сидевшей у хижины, и что-то спросил у нее. Женщина кивнула головой, затем исчезла за домиком. Вскоре старушка передала Вазару кружку с водой. Вазар подошел к машине и протянул кружку Салеху.

— Это вам на двоих.

После утоления жажды машины двинулись в путь. Кавалькада из двух машин еще часа четыре петляла по ухабам, то поднималась на холмы, то спускалась с них. Вдали показались небольшие горы, укрытые кое-где деревьями. Когда машины подъехали в ущелье, то все увидели петляющую среди склонов небольшую шумящую речку. Вода падала вниз, струилась по обросшим камням, и образовывала небольшой, укрытый склонами и отвисшими скалами, уютный естественный неглубокий бассейн. Дальше вода уходила по долине, где-то в глубине сливаясь с Нилом.

Вазар приказал остановиться на короткий отдых. Люди Вазара расположились у воды, несколько человек даже опустились в природный бассейн, чтобы охладить свои тела.

Захра и Салех сидели у машины. Салех попросил одного из солдат дать ему пустую флягу, чтобы наполнить ее водой из родника. Он присел к роднику и опустил в прохладную чистую воду флягу, из которой тут же появились пузырьки.

— Пап, я есть хочу, — жалобным голосом сказала Захра.

Салех посмотрел в глаза дочери и подумал, как ему повезло, что дочь у него не привлекательна. Захра обладала широким лицом, большими черными рыбьими глазами. Это, по-видимому, и спасло их от притяжений солдат к девушке.

— Я спрасил их командира, он сказал, что вечером они остановятся на ночлег в каком-то селении, тогда мы и сможем поесть. Захра, повинуясь отцу, покорно покачала головой.

— Хорошо, папа, — тихо сказала девушка, но потом, как бы вспомнив о своих опасениях, промолвила. — Мне страшно.

— Не бойся, пока я рядом тебе нечего боятся. Их командир, Курбан, нуждается в моей помощи. Мы съездим к нему, а потом вернемся. Может нам что-то, даже заплатят, эти вояки. — Он не мог не обратить внимания на тоскливый, подавленный вид дочери, и потому решил отвести тему разговора. — Ты голодна, но ведь у тебя есть красивое и вкусное печенье.

Девушка развернула коробочку, в ней осталось только три кусочка расписного печенья.

— Это все, что осталось, — сказала Захра. — Я не стану их есть. Хочу сохранить для памяти.

— Но почему три, можешь оставить один кусочек.

— Они такие красивые, даже есть не хочется. Первое — это я, второе — мне напоминает тебя, папа, а третье — это мама.

Последние слова, сказанные дочерью, пробудили в Салехе теплые, грустные воспоминания. Он увидел свою жену, юную, проворную, вечно веселую, и загрустил. Тяжелые напоминания о последних днях жизни его жены, вызвали в нем нежные чувства и его глаза невольно наполнились слезами. Одна из них упала на флягу. Дочь увидела это и спросила:

— Ты что, плачешь?

Салех всегда скрывал от дочери, как и от всех, свою слабость. Он не хотел, чтобы дочь видела его рыдающим, в особенности теперь, когда рядом была опасность. Салех отвернулся, чтобы дочь не видела помутненных глаз, сделав вид, будто его интересует местный пейзаж.

— Вон, смотри, там что-то есть, — сказал Салех, показывая куда-то рукой.

Его взгляд даже не был направлен в ту сторону, откуда послышался приглушенный неясный шум. Наивная Захра клюнула на уловку отца и посмотрела в указанную сторону. Захра от волнения, охватившего внезапно ее, привстала. Девушка напряженно всматривалась в груду камней, лежащих на склоне, с видом лани, почуявшей опасность.

Неожиданно перед ними вырос мускулистый Дахил. Его лицо выражало опасность. Он жестами показал, чтобы они следовали за ним. Прильнув к земле, тройка добралась до зарослей и под их прикрытием спустилась в овраг, на дне которого еще оставалась от воды мягкая земля. Оставив Салеха и Захру лежать в овраге, парень осторожно, с повадками тигра, выполз из оврага и куда-то исчез.

Салех и Захра лежали без движений, прижавшись друг к другу некоторое время. Потом Салеху стало любопытно, и он чуть приподнявшись пополз вслед за Дахилом. Но, не успев подняться к вершине, он упал, как подкошенный, скатившись на дно оврага, потому что услышал громоподобную серию автоматных выстрелов. Оружия, казалось, палили со всех сторон, это отражалось в ущелье и ужасающе налетало на все, что попадется, неся ужас и сея страх. Неистовый бой длился минут десять, он затухал, подобно бушующему шквалу, отдельные выстрелы еще гремели, говоря о скором финале разыгравшейся людской трагедии. Умолк последний рокот выстрелов, уступив место привычным звукам природы, которая замолкла на время ожесточенного боя. Салех взял дочь за руку и осторожно выглянул из-за оврага. К нему шел в весьма приподнятом настроении круглый Дахил. Салех с облегчением вздохнул, но увидев за спиной солдата, в отдалении, у склона, рядом с грудой камней, лежащие тела в военной форме, затаил дыхание.

— Кто они? — спросил Салех.

— Трупы, — коротко, не желая общаться, ответил Дахил.

Тройка спустилась с пригорка и подошла к машинам, на которых сидели трое солдат. Вазар вместе с остальными тремя солдатами медленно ходил среди трупов людей и животных, проверяя карманы и вещи погибших солдат. На земле лежали уже бездыханные тела шести солдат, одетых в ту же военную форму, что и люди Вазара, и тела двух верблюдов. Четверо, чудом спасшихся грациозных животных, кучкой, сжавшихся от страха тел, стояли в ущелье, и с опаской пощипывали травку.

— Папа, что здесь произошло? — тихо спросила Захра.

— Здесь произошло убийство, — шепотом произнес Салех.

Люди Взара обыскивали трупы погибших солдат, один из них нашел какой-то документ и передал его командиру, тот ехидно улыбнулся и сунул документ в свой карман. Трупы солдат отнесли в овраг, и закрыли тела ветками. После этого все погрузились в джипы и отправились в путь.

Ближе к вечеру на горизонте появились ветхие строения. Это было селение, бедное, проживало здесь не более сотни людей. Вазар и его люди вышли из машин, люди приветствовали освободителей, а несколько десятков жителей — женщины, мужчины, ребятишки шли толпой, окружая солдат. Гостеприимство местных жителей успокоило путников, уставших в дороге. Жители предоставили несколько домиков, стены которых сделаны из веток, других домов здесь не было. Несколько жителей принесли кальян для гостей, и солдаты, один за другим, принялись с упоением вдыхать желаемую смесь наркотика. Вечер был жарким, теплые испарения поднимались вверх, с появлением сумерек подул долгожданный прохладный ветерок.

Вазар и его люди расположились на стульях у опустевшего стола. Командир не спал, он беседовал со старейшинами, расспрашивал их о чем-то. Иногда его голос возрастал, старейшины покорно кивали головой или молчали, опустив глаза. Салеху и Захре предоставили комнату в глубине дома. Салех не мог не заметить, как во время всего пути за ним зорко следят две-три пары глаз. Он уже несколько раз планировал убежать с дочерью или хотя бы дать возможность скрыться дочери, но каждый раз побег срывался. Солдаты хорошо знали свое дело. Салех пытался подслушать разговор Вазара, но беседа велась тихо, и до Салеха долетали лишь отдельные слова, и то, лишь тогда, когда эмоциональный Вазар поднимал голос. Салеху удалось уловить слова: христианство, предательство, трусость. Эти слова мало что говорили. Если бы Салех знал лишь десятую правду, которую от него скрывали, он бы был более уверенным в необходимости побега.