У меня вошло в привычку разговаривать с водителями такси о моих романтических делах, об экзистенциальных кризисах — обо всем. И к моему удивлению, часто они выслушивали меня с вуайеристским удовольствием и со всей серьезностью давали советы. Один даже гадал мне по руке.

Я с нетерпением ждала встречи с Рами, но Пол меня взбудоражил, и мне нужно было переработать свои мысли. Я испытывала неловкость, делясь своими персональными неврозами даже с подругами. Полагаю, я боялась, что они будут думать: «Ну вот, а еще психолог!» — как будто психолог или психотерапевт по определению обязан легко справляться с собственными проблемами. А анонимность пассажирки такси позволяла мне раскрываться и рассказывать свои истории.

Однако ирония положения не ускользала от меня. Как и Пол, вместо того чтобы быть искренней и уязвимой в собственных близких отношениях, я использовала анонимные суррогаты , чтобы удовлетворить эмоциональные потребности. Даже я не могла избежать мгновенного удовлетворения, которое давали эти искусственные контакты.

Я сидела в уголке заднего сиденья наискосок от таксиста с каменным лицом и смотрела в окно, за которым летела — а временами ползла — линия горизонта. Но уже очень скоро мне стало неуютно в этом безличном молчании. Я передвинулась на середину сиденья, наклонилась прямо к стеклу водительской кабинки и прочла имя на его лицензии.

— Как дела сегодня вечером, Мохиндер? — поинтересовалась я.

— Устал.

— Каково это — быть водителем такси? Должно быть, у вас случаются очень интересные разговоры?

— Да. Одна женщина даже родила у меня на заднем сиденье.

— Ничего себе!

— А куда вы так спешите? — задал он свой вопрос.

— Во Флориду, повидаться с бойфрендом. Мы навещаем друг друга по выходным.

— Нелегко вам приходится!

Настала моя очередь задуматься.

— На самом деле мне это нравится. Но он хочет, чтобы я вернулась во Флориду и жила с ним.

— И вы согласитесь?

— Он все еще женат. Так почему я должна это делать?

— Бессмыслица какая-то. Он все еще женат — и он хочет, чтобы вы переехали к нему и его жене?

Я хихикнула.

— Нет, они уже много лет не живут вместе. Даже не живут в одном штате.

— А, так это ему очень удобно, да? Наверное, он боится обязательств.

— Нет, я так не думаю, — проговорила я, хотя понимала, что мой самообман, вероятно, очень легко читается.

— Да ну? Что ж, я знаю, как вы можете его проверить.

— Как? — Я не была уверена, что действительно хочу знать ответ.

— Просто. Скажите ему, что готовы переехать немедленно, и посмотрите, что он сделает.

Мохиндер был прав. Но я боялась так сделать. Не хотела этого делать. Может быть, позже. Может быть…

Когда мы наконец приблизились к аэропорту, я задумалась о Поле и о том, как все мы играем в игры с близостью. Мы сближаемся, потом отдаляемся, ритмично раскрываемся и закрываемся, как раздувается и сокращается медуза, скользя через океанскую толщу. У людей этот танец исполняют оба партнера, и, если повезет, они иногда достигают некой гармонии. Пол был чрезвычайно озабочен стараниями быть идеальным мужем, идеальным добытчиком, идеальным пенисом, но никогда не был особенно искренним с Клэр. Интересно, чем это оборачивалось для нее?

* * *

Пол не стал дожидаться нашего следующего сеанса, чтобы доложиться. Он назначил срочную консультацию в тот же день, когда я вернулась из Флориды, ворвался в мой кабинет и обрушился на меня с упреками.

— За что, черт побери, я вам плачу?! — рявкнул он. Рухнул на диван и наклонился ко мне. — От массажного салона и то больше толку!

Пол пожаловался, что мое домашнее задание провалилось.

— Я пришел домой после сеанса, — стал объяснять он. — Клэр уже лежала в постели, читала книгу. Я вынул книгу из ее рук и положил на тумбочку. Обнял ее за талию и притянул ближе к своему телу. Помня, что вы мне говорили, я начал с того, что стал пристально на нее смотреть. Ее тело, ее лицо — я хотел по-настоящему увидеть их. Я касался ее щек и говорил ей, как сильно я ее люблю. Я сказал, что люблю каждый дюйм ее тела, ее груди, ее длинные ноги, ее плоский животик, ее влагалище, ее пальцы, ее глаза. Ее рот. Я всю ее ощупал руками — и, делая это, я не чувствовал ничего . У меня не было никакой эрекции. Я был совершенно бесчувствен.

— Пол, смысл всего этого был в том, чтобы вы забыли о необходимости достичь эрекции. Если бы ее не случилось — это не плохой результат. Если бы случилась — прекрасно. Что так, что сяк — вам и не полагалось ничего с этим делать.

— Я знаю, — сердито сказал он, — но проблема не в этом. Я сделал так, как вы сказали, но Клэр показалась мне раздраженной, а тело ее — неподатливым. У всего этого был какой-то механистический привкус. Когда я заглядывал ей в глаза, она отводила взгляд. Потом она сказала мне, что устала и хочет, чтобы я просто обнимал ее, пока она засыпает.

— Значит, она не увлеклась.

— Я чувствовал нечто вроде облегчения. Но, док, ваше домашнее задание ни хрена мне не помогло!

Я не готовила Пола к неудаче намеренно, но неожиданный результат открыл важную информацию. Иногда «ошибки» ведут к ответам.

— Наоборот, я думаю, что оно отлично сработало, — возразила я. — Я все объясню, но вначале давайте подробно пройдемся по вашему описанию. Расскажите мне, что вы почувствовали, когда начали по-настоящему смотреть на Клэр.

Пол отважно решился играть дальше.

— Я ничего не чувствовал, мне даже было немного скучно.

— А что насчет того момента, когда вы впервые начали исследовать ее тело и сосредоточиваться на том, что вы в ней цените?

— Я сосредоточился на своей любви к ней, как вы сказали, — и я действительно ощущал любовь.

— А когда вы смотрели ей в глаза?

— Именно тогда я ощутил неловкость. Я действительно пытался увидеть ее… а она отвернулась. Она отвернулась! Я почувствовал себя отвергнутым — и беззащитным.

Домашнее задание Пола обнаружило реакцию Клэр — и ответ на многие вопросы. Взгляд в глаза — прекрасная мера того, насколько человеку комфортно в близости, и часто он выявляет неожиданную неловкость. Я просила Пола раскрыться, стать эмоционально обнаженным, видеть и быть видимым, ощущать любовь во время секса и поделиться своим эротизмом с женой. Клэр отвернулась, отказалась видеть его. Он обиделся.

Теперь я знала, что дело не только в Поле. Клэр тоже была частью проблемы.

Пол этого не сознавал, но он выбрал себе партнершу, чей уровень комфорта в отношении к близости был почти таким же, что и у него. Между ними существовало устойчивое равновесие: когда он тянулся к ней, она отстранялась, возможно, чтобы поддержать их обычную безопасную дистанцию.