– Я получу кровь Одаренного! – слышу я громоподобный, древний, как мир, голос. Рядом мелькает коса. – Скоро я обрету свободу!

Я пытаюсь подняться. Земля под ногами дрожит; я осознаю, что падаю в бездну. Во тьме вспыхивают огромные глаза, поблескивают клыки, подобные мечам.

– Легенды лгут! – слышится отовсюду.

Я отпрыгиваю в сторону. Кровавое пламя ударяет в то место, где я только что стоял. Стараясь не слушать, я ищу потерянный во тьме меч.

Из мглы вновь возникает рогатый рыцарь.

– Да, Элидар… – звучит его безразличный голос. – Выходит, что и я лгал тебе.

Удар латной перчатки сбивает меня с ног, древком косы рыцарь прижимает меня к земле. Вдохнуть под этой тяжестью не получается. Я пытаюсь оттолкнуть противника, но силы неравны.

– Прости, Эл.

Я опускаю руки и в последнем усилии скрещиваю пальцы. Щелчок. Белая вспышка разгоняет тьму, превращая мир в чистый лист.

Теперь я вижу лишь Свет.

Спустя мгновение я увидел небо. Тучи уходили прочь, выплакав достаточно слез. Над горизонтом показалось солнце.

Рядом со мной лежал рогатый рыцарь. Его доспехи были разбиты, коса глубоко вонзилась в землю, знаки на лезвии погасли. Я нащупал в высокой траве свой меч и встал, отряхиваясь от пыли.

– Элидар… – послышался слабый голос.

Рыцарь еще жив. Я молча смотрю на рогатый шлем, вспоминая, сколько зла мне принес его обладатель. Острием меча сбрасываю жуткую маску – и с трудом узнаю в лице воина знакомые черты. Ноги подкашиваются, к горлу подступает ком.

– Сэр Грегор! – окликаю я его, падая на колени.

Белые глаза паладина смотрят сквозь меня.

– Прости меня, Эл, – тихо произносит мой наставник. – Я ошибался.

Так говорил его наставник. То же самое говорили и другие на протяжении многих веков – столько, сколько существует Свет.

Латы рыцаря были окутаны ярким сиянием. Всей тяжестью тела он опирался на пылающий меч. С трудом подняв голову, он медленно выпрямился в полный рост и начал пристально всматриваться в темноту мрачного коридора. Туннель казался бесконечным. Тьма – и ничего, кроме тьмы. Стараясь сохранять самообладание, паладин покрепче сжал рукоять и сделал первый шаг. Меч ярко освещал дорогу, но воину все равно было не по себе. Клочки паутины сплетались в таинственные узоры, руны на сырых стенах хранили древние секреты.

– Светлый воин отбился от стаи? – раздался едва слышный голос.

Даже опытный следопыт не смог бы понять, откуда он исходил – из темноты коридора или из недр земли, сокрытых под холодными плитами.

– Боишься темноты? – насмешливо спросил голос.

– Нет, я не страшусь Тьмы, – сурово ответил рыцарь.

– Паладины… – протянул голос. Воин продолжал идти, стараясь не слушать, однако голос становился все громче, постепенно перерастая в гул. – Подобно мотылькам, стремитесь вы к свету. Без него вы уязвимы, но от него же сгораете. – Голос рассмеялся так, что у паладина заложило уши. Хохот заполнил все пространство, срывая со стен и потолка крупные лоскуты паутины, приглушая сияние доспехов. – Ты ступил во тьму, паладин. Прими ее такой, какая она есть, ибо…

– Никогда! – резко перебил его воин.

Его манил призрачный свет вдалеке.

Голос устало вздохнул.

Паладин рванулся вперед. Он бежал изо всех сил, позабыв о тяжести металла, в который был закован. На мгновение ему показалось, что он летит.

По туннелю разнесся лязг доспехов, подхваченный эхом. Внезапно все стихло.

Паладин лежал, придавленный собственными латами, крепостью которых так гордился. Из груди торчал обагренный меч; его огонь постепенно затухал. Сердце рыцаря понемногу замедляло ход. Воин хотел в последний раз выкрикнуть свой девиз, но из его горла вырвался лишь хрип.

– Ты так ничего и не понял… – разочарованно произнес голос. – Познав обе части единого целого, ты взялся судить лишь одну половину, при этом ревностно защищая другую.

Голос медленно уходил из головы паладина. Темнота обретала форму, превращаясь в фигуру Смерти, в которой соединились Свет и Тьма.

Во взгляде сэра Грегора я не видел ни Света, ни Тьмы – только туман слепца, саваном закрывающий глаза. Рукоять меча почти примерзла к пальцам, лезвие ощущалось продолжением руки.

– Как ты и учил, сэр Грегор, – тихо произнес я.

Только сейчас я почувствовал, насколько холодно вокруг. При каждом слове изо рта вылетало облачко пара.

– Мне жаль, – прозвучал в голове голос Шерона. Маг опустил руку мне на плечо. – У тебя не было выбора.

Пошатываясь, я направился к Гибельному холму.

– Я обязательно отыщу Вестника, – сквозь зубы процедил я на ходу. – Дракон ответит за все.

– Эх, Элидар… – устало вздохнул плетущийся рядом Шерон. – Кирфлин исчез, а мы едва пережили эту битву.

Только сейчас я заметил, что по рукаву мага стекает кровь.

– Я не отступлюсь, – угрюмо пообещал я. – Ты сделал достаточно; дальше я пойду один.

Шерон покачал головой.

– Лед легко ломается. Я же – другое дело. – Маг улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. – Я обещал, Эл. Как говорится, до последней капли крови.

Алые капли скатились с его рукава на потрескавшуюся землю.

У Гибельного холма лежал светловолосый паладин. Его кираса слетела, открывая взгляду окровавленные звенья кольчуги. Над ним склонился Ренар; в руках он держал лоскут ткани, оторванный от плаща. На плече охотника сидела сова. Он что-то шепнул ей, птица внимательно посмотрела на паладина и улетела.

– Рана серьезная, но мне удалось остановить кровь, – пояснил Ренар, заметив нас. – Надеюсь, Брума сможет помочь.

– Бой был не из легких. Я благодарен за то, что ты пришел, – сказал я.

Охотник пожал плечами, перебирая в руке серебряную цепочку. Я опустился рядом с паладином, и он крепко сжал мою руку.

– Тени разбиты, – слабо вымолвил Танкред. – Ты исполнил клятву?

Я не знал, что ответить. Посмотрев на Шерона, я понял, что маг снова читает мои мысли.

– Все кончено, – сказал я.

Танкред тяжело вздохнул. Сердце вздрогнуло.