Едва Бас влетел в салон, снял кепку и зацепился за меня взглядом. У меня вмиг сердце сделало кульбит.

— Готовы взлетать! — крикнул он Афине и двинулся ко мне.

Я невольно вжималась в кресло с каждым его стремительным шагом, будто он собрался накинуться на меня. Что бы ни твердил здравый рассудок, я была рада его видеть. Он переоделся — кожаная куртка и черная футболка ему безумно шла. Встревожен, нахмурен, но на вид цел. Грохнулся в кресло рядом со мной и наспех пристегнулся.

Пульс стучал в висках, в горле пересохло, и я себя с трудом заставила податься вправо, к Басу, и прошептать:

— Мне нужно тебе кое-что показать.

Спустя минут пятнадцать мы наконец пошли в вип-кабину, и я перестала быть такой смелой. Бас не рвался спешить смотреть, что же я решила ему показать. Он и представить не мог, что я имела в виду. Он в общем салоне спокойно тянул из бокала вино, рассказывая Кальвину, как они с Германом выбрались из горящего здания.

Я изнемогала в панической лихорадке, то от того факта, что им пришлось выпрыгивать с третьего этажа и ждать, пока срастутся треснутые кости, то оттого, что мне предстояло сделать.

Вот-вот Бас впервые увидит меня без одежды спереди — и его лицо скривится в отвращении. Он охладеет ко мне. И тут, в вип-кабине под пристальным взглядом серых глаз, я поняла: мне будет дико не хватать его настойчивого внимания, похоти.

— Я сначала гляну, как там Мурёныш, — пробормотала я и протиснулась мимо Баса к проходу в багажный отсек. Надо собраться с духом.

Смешно, но перед выходом на арену цирка я обычно меньше нервничала. Волнение было всегда, зато я могла опереться на множество удачных репетиций. Я всегда опиралась на репетиции. Поэтому когда на них получала травму, больше не справлялась со страхом?

Пумыч очнулся, когда я вошла в багажный отсек. Малыш обрадовался мне, я открыла клетку и принялась тискать, гладить мое любимое чудо. В то же время репетировала в мыслях: как проверну свой номер и как с гордо поднятой головой перенесу любую реакцию.

Постепенно тревога уступала место решимости. Я отвела Мурёныша в общий салон, чтобы он нам не мешал, вернулась в вип-кабину и заперла дверь. И сердце снова бросилось вскачь. Главное — не смотреть в глаза зрителей, ибо их нетерпение во взгляде может сшибить с ног. Нужно смотреть в расфокусе в сторону софитов.

— Что ты хотела показать? — спросил Бас, снимая часы и укладывая их на полку. Я зацепилась взглядом за небольшой логотип фирмы на его черной футболке и, нащупав бегунок на молнии сбоку платья, потащила его вниз.

— Это, — ответила я словно робот. Замок разъехался, я схватила ткань юбки и потащила ее вверх. Платье поднималось не так легко, как я представляла. Возможно, стоило спустить бретели с плеч и пусть бы оно упало к ногам, но я хотела, чтобы Бас в первую очередь увидел уродливые шрамы, которые начинаются чуть выше колен и тянутся по бедрам до линии трусиков. Несколько шрамов еще есть на животе. Потом после всего пусть смотрит на грудь в бюстгальтере. После увиденного кошмара на ногах, вряд ли сиськи покажутся чем-то особенным.

С трудом я все-таки стащила платье через голову и швырнула на диван. Волосы окончательно спутались. Я размашистыми движениями откинула их за спину и уперла руки в обнаженные бока, бегая взглядом по полу.

Разочарование на лице Баса ранит меня. Пусть лучше его реакция не отпечатается в памяти.

— Ну что… ты еще хочешь меня? — вытолкнула из себя слова. Дрожь проносилась по телу сумасшедшими волнами. Меня сожрет стыд, пока Бас что-то ответит.

Он решил не говорить, а действовать. За миг подступил вплотную ко мне, запустил пальцы в мои волосы на затылке, заставляя поднять голову, и набросился на мои губы таким острым и пьянящим поцелуем, что у меня подогнулись коленки. Я уперлась ладонями в его твердокаменную грудь, отталкиваясь. А он, зараза, обхватил рукой мою талию и резко дернул на себя, сокращая в ноль оставшееся между нами расстояние.

Бас не рассмотрел мои ноги? Может, освещение слабоватое? Я замычала, ибо физически нереально выпутаться из стального плена его рук.

— Что? — Бас недовольно оторвался от моих губ и нахмурился. — Волосы сильно сжал? — Его пальцы ожили на затылке, зашуршали в волосах, принялись ерошить, поглаживать, и тьма мурашек пронеслась вниз по позвоночнику. Серые глаза стали почти черными от похоти.

— Мои ноги…

— Очень сексуальные и стройные ноги… — Он провел рукой по бедру вниз, большой палец проскользил точно по шрамам. Бас уставился на мои губы, тяжело дыша. Его ноздри раздувались от нетерпения.

— Только не говори, что тебя совершенно не смущают… эти… — я так ненавидела свои шрамы, что произнести вслух слово стоило нечеловеческих усилий. А силы говорить стремительно покидали — я плавилась, впитывала жар и его запах, прикипела полуобнаженным телом к его мускулистой груди.

— Совершенно, — выставил он одним словом вердикт моему номеру — провальный. Горечь неудачи быстро растворилась под следующим поцелуем. Его рука бесстыдно переместилась на мою ягодицу — меткий, звонкий шлепок резко ужалил, и я подскочила. Крупная ладонь сразу с нажимом растерла то место, пальцы впились в ягодицу до сладкой боли.

— Нравится? — хрипло пророкотало над ухом, и губы спустились к шее — они чувственной лаской терзали кожу, не давая мне собраться с мыслями. Ловкие пальцы за миг справились с застежкой лифчика — и это меня слегка отрезвило.

— Это не… — выдохнула я, понимая, что вот-вот утону. — Бас… я не хотела…

— Издеваешься надо мной? — в его голосе проскрежетала опасная угроза, отчего у меня зашевелились волосы на затылке. — Пришла, разделась и потом “я не хотела”. Иди сюда.

Он сцапал меня за предплечье и усадил на диван. Я обхватила себя руками, удерживая расстегнутый бюстгальтер на груди. Озноб пробирал до костей. Едва не порвав, Бас стащил с себя футболку и взялся за пояс.

— Что ты тогда хотела? — прорычал он и вытащил ремень.

Сказать ему, что я хотела испугать его шрамами так, чтобы у него отпало всякое желание меня трахнуть? Нет, я не готова расстаться с жизнью. Бас был в гневе.

Разлепив непослушные губы, я прошептала:

— Я не хотела бы так грубо в первый раз…

Неужели я это сказала? Неужели правда собралась тут, на сумасшедшей высоте над землей, отдаться мерзавцу? Здравый рассудок кричал что-то еще, но я сбросила его с самолета — и крик быстро отдалялся, пока вовсе не затих.

Бас откинул ремень за ненадобностью и присел на корточки передо мной, накрыв руками мои колени. Я с опаской перевела взгляд к его лицу. Остановилась на щетине и красиво очерченных губах.

— Конечно, я придержу своих демонов. Больно не сделаю, обещаю. — Он дотянулся до моей груди и взялся за мое запястье. — Ну же… Не бойся.