А потом?

Чадов всегда ярок в выражении чувств, но это же короткие истории.

Я - не первый и не последний его роман с коллегой, верно?

Поэтому... Потом...

А потом он может запросто исчезнуть. И появиться опять через полгода-год... И потом снова пропасть... А Стёпа привяжется...

Нам с сыном придется жить между двумя центрами силы, которые ненавидят друг друга.

Это стопроцентный невроз у ребенка. Стёпа впечатлительный и ранимый. Как я...

Вспоминаю, как пережила побег Чадова. Как оглушающий удар в живот. А потом отголоском боли - пустоту, тоску, депрессию...

Нет!

Так не будет. Пусть Стёпа живёт в полноценной семье. У меня такой не было, пусть хотя бы у него будет.

Мы едем домой, Роберт встречает нас внизу.

Я с сожалением, отмечаю, что альфачей моих нет. Но я сама же позвонила им и...

- Юленька... У Стёпы новая игрушка?..

- А... Паук? Да.

- Так вышло, что я в темноте на нее нечаянно наступил.

- Как?! Он же был на тумбе!

- Видимо, Стёпа не выключил его. Он упал и...

- О, боже... - закрываю ладонью глаза.

Он очень-очень расстроится.

- Может быть, можно наладить? - шепчу я.

- Нет. Там... Не наладить. Я выкинул.

- Хорошо. Я что-нибудь придумаю.

Сейчас - придумаю, а завтра купим ему такого же.

- Стёпа... - присаживаюсь перед сыном. - Твой Паркер решил сходить в гости. Передал, что до завтра его не будет.

- А к кому? - озадаченно.

- К сожалению, я не знаю. Но завтра он вернётся.

- А я знаю к кому! - скачет по ступенькам Стёпа.

Меня отвлекает Роберт, рассказывая что-то про поездку.

Мы поднимаемся в лифте.

- Ужасно не хочу ехать в этот санаторий... - зачем-то капризничаю я.

Неужели лучше остаться и нарваться на встречу с отцом или - с Чадовым?

От того как разрывает меня между разумным и чувствами, мне кажется, я сейчас лягу и заболею.

Можно подумать, если я сейчас сбегу, то Чадов забудет свой "вопрос".

А может, и правда забудет...

Отвлечется на что-то другое.

- Ничего-ничего... Ты же сама говорила, что Стёпе показаны магниевые ванны и профессиональный массаж. Там хороший Монтессори центр и кипарисовые рощи. Живой уголок... Стёпа, ты хочешь в живой уголок?

- Хочу.

- Ну вот...

- Ладно, хватит, - прикладываю руку к горячему от волнения лбу. - Мы поедем.

И словно тонкие ниточки в душе рвутся. Потому что... с Чадовым опять начала рождаться связь. А я ее сейчас порву. И это ужасно больно снова...

Разуваясь в прихожей, Стёпа, поднимает с пола что-то.

Роберт рассказывает, что договорился о встрече с участковым, чтобы выяснить, к какому адресу прикреплен сейчас отец и кто его курирует из ментов.

Стёпа подносит к глазам "находку", внимательно рассматривает. Мне кажется это какой-то фрагмент паука.

- Мам...

- Стёпа, не перебивай, когда говорят, взрослые, - делает ему замечание Роб.

Стёпа убегает к себе в комнату.

- Нет, ты очевидно плохо себя чувствуешь, - хмуро смотрит Роберт на то, как я не переодеваюсь в домашнее, ложусь на диван и поджимаю колени к животу. Тупо смотрю перед собой. В солнечном сплетении камень.

А что если все будет не так?

Я закрываю глаза и уплываю в фантазии, как могло бы быть...

Мне грезится прошлое...

Мы сидим при свечах в моем номере. Свет уже починили, но Чадов зажег свечи.

Он ловит мою ладонь примеряя к своей. Она почти в два раза меньше. Снова стягивает обручальное кольцо.

Зачем я надела его? Наверное, боясь потерять. К своим драгоценностям Я всегда относилась так, словно мне выдали их в аренду. Очень аккуратно, чтобы в любой момент могла бы их вернуть в том же состоянии, что и получила. Потому что...

О, Господи! Потому что подсознательно всегда надеялась на то, что у меня будет когда нибудь какая то другая жизнь. Не с Робертом. Жизнь, где я буду любить...

Поджав губы, Чадов хмуро рассматривает кольцо.

- Не надо его надевать.

Моё сердце трепещет. Мне кажется, я стою на краю пропасти. И я решила прыгнуть...

Там океан внизу. И как он меня встретит я понятия не имею. Я не умею плавать...

- Я другое тебе подарю.

Целует в ладонь. Вжимается носом в запястье. Вдох... Мне чувствительно приятно от его щетины.

Я как заворожённый маленький мышонок перед этим харизматичным удавом. Но он почему-то смотрит на меня как на богиню.

Опираясь на спинку кровати, он укладывает меня себе на грудь спиной. Играет с моими волосами, чувствительно заправляя их за ушко. Я наблюдаю за нашими подрагивающими тенями.

Совершенно не знаю, как себя вести. Мне так горячо и неловко!

- Юль... - шепчет мне в ушко. - Хочу тебя...

Я сгораю от этого откровенного шепота. Прямого... Простого... Честного...

- ...И боюсь тронуть...

Снимает с запястья часы. Отдает мне в руки. Я разглядываю стрелки. Они все стремятся к двенадцати.

Он ласково ведёт костяшками пальцев по моим плечам, едва касаясь.

- Вот сейчас, после двенадцати, я превращусь... в чудовище. Голодное... ненасытное... жадное... и не знакомое со словом нет. Если ты это чудовище не хочешь... Юль... - шепчет, задыхаясь. - Выгони меня!

А я хочу это чудовище, хочу!! Боюсь - да. Но, у меня от его дыхания звёзды в глазах!

И если я сейчас не прыгну с этого обрыва, я никогда не прыгну!

А я хочу хотя бы знать, как это - близость с человеком, которого желаешь.

И сжимаясь от страха неизвестности, я продолжаю молча смотреть на часы.

Стрелки встречаются на двенадцати. Закрываю глаза, прислушиваясь к своему телу. Моё чудовище ласково впивается мне в шею, с голодным стоном сжимая меня. Я зависаю в остром оглушающем ощущении удовольствия.

И в сладкой судороге просыпаюсь! Слишком короткой, чтобы насытить тело, но достаточно яркой, чтобы шокировать.

Тупо осматриваю комнату, не понимая как я оказалась здесь, когда была с ним там.

В горле пересохло, сердце истошно стучит...

За окном темно.

Поправляю волосы.