Я не ответила, что соревноваться с ним не хочу. Зато все эти действия, эти пять последних минут сделали сложный вопрос очень простым. Я отодвинула тарелку и посмотрела на него.

– Сергей Андреевич, я могу объяснить, почему вы мне не нравитесь. Это не просто вредность, как вы сами хотите выставить. Да я даже готова была бы забыть, что вы меня заставляли быть с вами! Наверное, не все хорошие отношения обязаны начинаться идеально. Но есть то, что я никак принять не могу, – ваша эта… работа, как вы выразились. Сейчас мы поедим омлет, поспорим, кто из нас вкуснее готовит, потом вы отвезете меня домой, а сами уедете – грабить, убивать, продавать наркоту, вербовать запутавшихся девочек в проститутки. Извините, если я пропустила какие-то важные элементы этой серьезной… работы.

Он тоже посмотрел на меня, но выглядел все таким же расслабленным.

– Юль, а какое отношение имеет моя деятельность к тебе? Почему нельзя разграничить – вот это я с тобой, а это я – со всеми остальными?

Я развела руками, аппетит полностью пропал.

– Ну как же? Меня тоже касается! Интересно, а можно подходить к окну без страха, что меня пристрелит снайпер?

Он рассмеялся:

– Что за глупости? Двенадцатый этаж, напротив ни одной высотки. Неужели ты думаешь, что я купил бы квартиру, окна которой можно просматривать через оптику?

Мне смешно совсем не было. Он вроде бы шутил, судя по тону, но на самом деле – это и есть реальность. Его реальность – не моя. Тут наверняка все продумано, каждый подход, все углы обзора, даже таракан не проберется. И все равно, прежде чем открыть дверь, он лениво берет пистолет из тумбочки. И самое главное, он прекрасно понимает, что все это я уловила. Ничего не отрицает, ни за что не оправдывается, однако обесценивает мои переживания. Потому-то я и ответила коротко:

– Вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю, – он согласился, а улыбка стала другой. Теперь он не веселился, я по глазам видела. – Юль, тебя больше беспокоит твоя безопасность или то, что ты отчаянно боишься влюбиться в человека, который занимается таким делом?

– И то, и другое, – я ответила честно. – И ничто из этого не первостепенное, если вы хотите сейчас заявить, что обеспечите мою безопасность. Вы-то все равно останетесь банальным бандитом. Вы ведь в курсе, что хорошие девочки любят плохих мальчиков только в дешевых фильмах?

Он усмехнулся, отхлебнул кофе или тем самым дал себе несколько секунд, чтобы подобрать слова.

– Тогда давай найдем в моей работе что-нибудь хорошее, – предложил он.

– А оно есть? – я чувствовала себя смелее, поскольку не видела в нем злости. Быть может, ему даже нравилось обсуждать со мной и такие вопросы.

– Безусловно. Никакое предложение не может существовать без спроса на него. Проститутки будут стоять на улицах всегда, пока мужчины будут готовы платить за секс. Я буду организовывать, или это будет происходить стихийно – уже не так важно. Зато девочки, которые работают из-под моей крыши, уже не боятся, что их обманут с деньгами или обидят. Спроси у глупых девок, решивших подзаработать, что им иногда приходится терпеть, и даже пожаловаться некому. Девочки, работающие из-под организации, свои проблемы никогда сами не решают. Более того, даже извращенцы с моими девочками не связываются – знают, что за девочкой придут грубые мальчики и покажут, кто на что учился.

– Да черт с ними, с проститутками, если только они туда идут добровольно! – раздраженно ответила я. – А остальному тоже найдете объяснение?

– Не найду, Юль. Оно уже давно найдено. Самое худшее, что может случиться с обществом, – отсутствие единых правил. Ты в курсе, откуда взялась сицилийская мафия? В те времена государство не могло навести порядок, весь юг Италии утонул в хаосе. И появилась организация, которая всю мелкоту прижала, взяла на себя роль государства. Мафия появилась как следствие спроса на услуги регулирования, а не наоборот. Знаешь, что случилось бы, если бы наркорынок не регулировали? Никаких правил, всех берут в оборот, даже маленьких детей, и войны прямо на улице за дележку клиентов и территории. Бои без правил с намного большим количеством жертв. Не задумывалась о том, почему государство рьяно сажает всякую шушеру, а организованную преступность даже сильно не жмет, пока мы наглеть не начинаем? Даже в развитой Японии, если угодно. Да потому что организованная преступность – это хоть какой-то порядок, в отличие от мелких воюющих группировок. Закон, пусть и нелегитимный. Не смейся над громким словом, если не знаешь, каково жить людям до того, как появляется кто-то с понятными правилами, по которым уже можно сотрудничать, жить и работать. Организация дает гарантии, организация лучше полиции убирает конкурентов и останавливает беспредел, организация не давит бизнес полностью, потому что это невыгодно самой организации. Организация регулирует предложение там, где есть спрос, а законного предложения нет. Вычеркни из любой экономики организованную преступность, и экономика улетит псу под хвост.

После этого я едва сдерживала недоуменный смех:

– Точно же! Как я сразу не догадалась? Вы не преступник, вы герой в сияющих доспехах, спаситель нации от разрухи!

– Нет, конечно, – он улыбался мягко. – Я преступник. Но без меня все было бы еще хуже. Помнишь полицейского, который спешил к сыну домой уроки делать? Так вот, если бы кто-то из моих людей продал его сыну наркотики, то я этого полицейского никакой взяткой бы не купил. Именно поэтому я был готов прибить Криса – даже не сомневайся, если бы ты тогда не появилась, его бы уже не было. И я до сих пор считаю, что за нарушение внутренних правил надо давить без сожаления, а та доброта мне еще выльется в новые проблемы. Но дело сделано – ты тут. Я доволен. Жду, когда и ты станешь довольна.

– А можно, я не буду разделять эту вашу философию? На все-то у вас есть ответы, но я продолжу вас считать преступником и скажу прямо – будь вы бухгалтером, то я уже была бы довольна. Может быть! Хотя сложно представить, чтобы бухгалтер принуждал девушку с самого начала, а не в рамках сексуальной игры.

– Можно, считай. Особенно если это правда. Собираемся?

Платье было еще чуть влажным, но я натянула на себя – в машине не замерзну. Осмысливать услышанное я даже не собиралась – нутром чуяла, как он умело подменяет понятия, но мне не хватало то ли знаний, то ли логического мышления, чтобы свести на нет все его аргументы. Бандит – он бандит и есть. И пусть лучше подыщет себе стервочку, которая обожает плохишей.

Сергей Андреевич высадил меня возле подъезда, а до квартиры провожать не пошел. Зря – в кои-то веки его сверхвнимание к моей персоне оказалось бы кстати. Хотя, наверное, неправильно вдруг начать считать, что он должен решать все мои проблемы.

Рядом с дверью, присев на корточки, сидел Крис. Парень сразу встал и чуть скривился, как если бы сидел в этой позе очень долго, и теперь накрыло болью от застоявшихся мышц.

– Тебя где носит, Юль? Я уж думал, что ты вообще съехала.