поразительных, дотоле не слыханных явлениях – рассказывали, будто щиты вдруг сами собой сделались влажными от крови, будто близ Антия жали кровавую жатву, будто сверху падали раскаленные, пылающие камни, а над Фалериями небо разверзлось, и оттуда посыпалось и рассеялось по земле множество табличек, на одной из которых было написано: «Марс потрясает оружием»), консула Гая Фламиния, от природы горячего и честолюбивого, гордившегося блестящим успехом, которого он перед тем совершенно неожиданно достиг, вступивши, несмотря на приказ сената и сопротивление товарища по должности, в бой с галлами и нанеся им поражение, – Гая Фламиния все это нимало не образумило» (Fab. Max. 2). Как видим, именно Плутарх наиболее лояльно из процитированных выше авторов относится к Гаю Фламинию. И это в какой-то степени закономерно, поскольку греку из Херонеи не было нужды очернять консула. Гай был второстепенным персонажем биографии Фабия Максима и своим безрассудным поведением лишь подчеркивал достоинства главного героя. Да, Фламиний был горяч и честолюбив и всего в жизни добивался сам, проявляя при этом железную волю и упорство. Но Плутарху и в голову не приходит осуждать римского полководца за эти качества.

Подведем итоги. Ганнибал узнал, что командующий римской армией Гай Фламиний – человек храбрый, горячий и скорый на решения. Тщательно проанализировав ситуацию, карфагенский полководец пришел к выводу о том, что его можно спровоцировать на сражение и благодаря этому разбить римские армии по очереди: сначала – легионы Фламиния, затем – легионы Гнея Сервилия Гемина. Составив план кампании, Ганнибал стал последовательно воплощать его в жизнь.

Карфагенская армия снялась с лагеря и выступила на юг. Беспрепятственно пройдя мимо Арретия и оставив в тылу легионы Фламиния, карфагеняне подвергли земли между городом Кортоной и Тразименским озером жесточайшему разорению. Жгли дома и разрушали деревни, вытаптывали поля и вырубали сады, угоняли скот и устраивали облавы на местных жителей. Пленников либо убивали на месте, либо отводили в лагерь, чтобы потом продать в рабство: всё зависело от того, в каком настроении находились пунийцы. В лагере Фламиния появились первые беженцы. Днем легионеры видели черный дым от многочисленных пожарищ, а по ночам стоявшие на валу часовые наблюдали бушующее на юге багровое зарево.

* * *

В шатре Фламиния собрался военный совет. Заложив руки за спину, консул медленно прохаживался вдоль выстроившихся в ряд трибунов и легатов, разъясняя им план предстоящей кампании. Да, противник совершил невозможное и сделал то, чего от него не ждали. Но это не значит, что надо сидеть сложа руки и ждать, когда он превратит близлежащие земли в дым и пепел. Чтобы прекратить этот ужас, достаточно просто выйти из лагеря и выступить в ту сторону, где находится карфагенская армия. Ганнибал, который распустил своих воинам по окрестностям в поисках добычи, будет вынужден отозвать их назад и собрать все силы в один кулак. Одного этого будет достаточно, чтобы прекратились грабежи и убийства мирного населения. К консулу Гнею Сервилию уже послан гонец, и вскоре Гемин прибудет со своими легионами. А как только армии объединятся, следует дать решительный бой Ганнибалу. Но пока долг Фламиния как консула заключается в том, чтобы спасти беззащитное население страны.

Не все военачальники были согласны с командующим, они приводили в ответ на его слова свои обоснованные возражения: «Подождем сотоварища и, объединив войска, будем действовать согласно и по общему плану, а пока с помощью конницы и легковооруженных союзников будем препятствовать повсюду разбредшимся наглым грабителям». Но консул решительно пресёк подобные речи: «Да, конечно, мы посидим под стенами Арретия: ведь здесь наше отечество и родной дом. Выпустим из своих рук Ганнибала; и он вконец разорит Италию, все сожжет и уничтожит, подойдет к стенам Рима, а мы не раньше снимемся с места, чем сенаторы позовут Фламиния из-под Арретия, как некогда Камилла из-под Вей» (Liv. XXII, 3). Гай не зря вспомнил Марка Фурия Камилла. Когда в 396 г. до н. э. римские легионы под командованием Камилла захватили этрусский город Вейи, против полководца было выдвинуто ложное обвинение, и он удалился в добровольное изгнание. Но когда спустя несколько лет Рим был захвачен галлами, сенаторы уговорили Марка Фурия вернуться и возглавить римскую армию. В данный момент Фламиний проецировал ситуацию на себя, поскольку прекрасно понимал, что «отцы отечества» сделают всё, лишь бы победу над врагом одержал не он, а Гемин. Просто в сенате ещё не до конца осознали весь масштаб нависшей над республикой опасности. Консул объявил, что военный совет окончен, и приказал выводить легионы из лагеря. Облачившись в доспехи, Фламиний вышел из шатра и ловко вскочил на коня, подведенного телохранителями. Но конь, чего-то испугавшись, резко шарахнулся в сторону, и командующий свалился на землю около статуи Юпитера Статора (Становителя). При падении Гай сильно стукнулся головой о землю, но шлем смягчил удар, и вскоре Фламиний вновь сидел на коне.

В это самое время к нему прибежал посыльный и доложил, что знаменосец не может вытащить из земли штандарт. Нервы консула и так были на пределе, поэтому он не выдержал и обругал легионера: «Ты не от сената с письмом? Мне запрещают сражение? Ступай, скажи, пусть выкопают знамя, если выдернуть его не дает страх, сковавший им руки» (Liv. XXII, 3). Посыльный убежал, а Фламиний, подождав некоторое время, решил сам съездить на место происшествия. Когда консул подъехал к группе стоявших кругом легионеров, то увидел, как посредине толпы знаменосец вяло выкапывает штандарт из земли. Направив коня в гущу людей, Фламиний подъехал к штандарту, схватил его крепкой рукой за древко, вырвал из земли и протянул воину. После чего обратился к легионерам с пламенной речью, призывая храбро сражаться за свою землю с дерзким врагом. Гай умел красиво говорить и смог воспламенить сердца воинов. Легионеры передавали слова консула товарищам, и вскоре в армии забыли обо всех дурных предзнаменованиях. Легионы хотели только одного – встречи с карфагенянами на поле боя. Фламиний воспользовался настроением подчиненных и поспешил выступить против Ганнибала. Легионеры восторженно приветствовали своего командующего, разражаясь радостными криками, когда он проезжал вдоль марширующей колонны. Уверенность римлян в победе передалась не только сопровождающим армию торговцам, но и многим местным жителям. В расчете на богатую добычу и пленников они прихватили цепи, кандалы, веревки, погрузили всё это на повозки и отправились следом за уходящими на юг легионами.

Пунийские разведчики, наблюдавшие за римским лагерем, доложили Ганнибалу о том, что армия Фламиния выступила в поход, и полководец понял, что противник проглотил приманку. Карфагенский командующий спешно отозвал пешие войска, грабившие близлежащие деревни, и стал быстро отступать в сторону Тразименского озера. Зато отряды конных нумидийцев,