Дверца открывается, он выходит. Не отводя глаз от зеркала заднего вида, Хлоя затаила дыхание. Что он будет делать?

Видно ей плохо, из-за фар.

Только тень.

Мужчина, без сомнения. Высокий, одежда темная, голова покрыта. И идет к ней.

Сделать правильный выбор. Быстрее.

Хлоя начинает давить на клаксон, не отнимая от него руки. Тень застывает.

В саду напротив зажигается свет, на пороге дома появляется мужчина. Несколько секунд спустя то же самое делает его сосед.

Хлоя продолжает давить на клаксон.

– Ну же, вылезайте из дома! – рычит она. – Помогите мне!

Незнакомец возвращается в свою машину. Дает задний ход и исчезает.

Хлоя снимает руку с гудка. Она начинает дышать, а потом разражается слезами.

Разбуженные жители возвращаются по домам – их наконец-то оставили в покое.

* * *

Хлоя сидит на диване. Руки зажаты между коленями, лицо свело от напряжения, правая нога слегка подрагивает. Бертран смотрит на нее, стоя у окна.

– Тебе лучше?

Она отрицательно мотает головой.

– Раз ты не хочешь идти в ресторан, я приготовлю что-нибудь поесть, – предлагает он.

– Нет… В холодильнике пусто. У меня не было времени… К тому же я не голодна.

Бертран встает на колени рядом с ней, берет ее руки. Ледяные.

– Постарайся расслабиться.

– Он хочет меня убить!

– Не говори так! Это просто злобный шутник, – убеждает Бертран. – Кто-то хотел только напугать тебя до чертиков… И преуспел.

Хлоя сдерживает слезы, Бертран прижимает ее к себе.

– Успокойся, детка. Может, это мужик, которого ты подрезала на дороге, и он решил отомстить. Или увидел красивую девицу и захотел немного поразвлечься.

– Это был он! – орет Хлоя.

– Было темно, не понимаю, как ты можешь утверждать с такой уверенностью. Как можешь узнать человека, которого ни разу толком не видела…

Она знает. Это был один и тот же человек. Это не какой-то шутник. И однако, она не может найти слов, чтобы убедить Бертрана. Поэтому перестает настаивать и продолжает рыдать в его объятиях.

Скорчившись у стены под окном, он смотрит на нее.

Он смотрел на нее всю ночь.

Потому что скоро ее у него отнимут. Скоро он ее больше не увидит.

Никогда.

Это невыносимо.

Он выплакал все слезы, какие были в его теле, проклял всех богов вселенной.

Он хотел было закрыть ей глаза, но не осмелился к ней прикоснуться. Почувствовать холод ее кожи на своей было выше его сил.

Он хотел было взять свой ствол. Вставить его в рот и уйти с ней.

В результате он так и не нажал на курок. Но от мысли не отказался.

В конце концов, он ведь ей так ничего и не пообещал.

Оружие рядом. В кобуре.

Простое движение. И все забыть. Не страдать больше.

Никогда.

Еще одна ночь без сна. Однако никакого изнеможения. Скорее прилив энергии, близкой к истерии. Мускулы напряжены, нервы взвинчены.

Хлоя не узнает себя в зеркале. Усталость, которой она не чувствует, чудовищно проступила на лице.

Она возвращается в спальню, где все еще спит Бертран. Как он может дрыхнуть, когда с ней заигрывает смерть? Ей бы хотелось, чтобы он разделил ее бессонницу, ее тревоги и страхи. Несмотря на то что он здесь, она чувствует себя одинокой.

Одинокой и уязвимой.

Но игра шла достаточно долго. Правила скоро изменятся.

* * *

Он даже не услышал, как она вошла. Он был слишком далеко. Забился в плотную скорлупу боли, горя, страха.

– Добрый день, Софи!

Мартина останавливается в дверях комнаты. Сначала она видит Александра, сидящего на полу, неузнаваемого. С пистолетом в правой руке.

Затем ее глаза переходят на Софи.

– Господи…

Несколько секунд она стоит, ошеломленная, потом начинает действовать. Подходит к майору, склоняется над ним.

– Месье Гомес, дайте-ка мне оружие, пожалуйста.

Она протягивает руку, он ее не видит, его глаза не отрываются от жены. Как если бы он боялся, что стоит ему отвести взгляд, и она навсегда исчезнет.

– Дайте мне ваше оружие, месье Гомес, – повторяет Мартина очень мягко.

– Оставьте нас. Убирайтесь.

– Нет, Александр. Я не могу вас оставить. Отдайте оружие, и я уйду.

Наконец он переводит глаза на нее. Сумасшедшие глаза. Чудовищно прекрасные.

Чудовищно печальные этим утром.

Мартина протягивает руку, хватается за оружие.

– Ну же, Александр, отпустите его.

Он разжимает пальцы, она берет «зиг-зауэр» за рукоятку и выходит, чтобы припрятать его в надежном месте. Когда она возвращается в комнату, он все так же сидит, не шевелясь. Кажется, застыл навечно.

Тогда Мартина накрывает лицо Софи простыней. Как если бы смерть не должна иметь лица.

– Нет! – взвывает Гомес. – Не трогайте ее!

Он встает, она отступает. Инстинктивно.

Эти сумасшедшие глаза. Которые теперь смотрят на нее.

– Успокойтесь, прошу вас…

Она покидает комнату пятясь, не делая резких движений, сворачивает в коридор и хватается за мобильник. Но решает выйти из квартиры, прежде чем звонить. Дрожащей рукой Александр стягивает простыню.

– Я здесь, – шепчет он. – Никто не тронет тебя. Никто.

* * *

– Ладно, если изложить вкратце, вчера вечером вас преследовал мужчина в машине. Тот же мужчина, которого вы не способны описать, уже неоднократно преследовал вас на улице.

Коп вздыхает, Хлоя упорствует. Она думала, что убедить их будет легче.

– Еще была мертвая птица на моем пороге и…

– Не следует повсюду видеть зло, мадам, – прерывает ее лейтенант. – Птица сдохла на вашем коврике, это ничего не означает. Птицы не всегда прячутся, чтобы умереть!

Хлоя сжимает челюсти. Этот тип в открытую над ней насмехается.

– А гроб, нарисованный на моей машине?

Он пожимает плечами:

– Какой-то мальчишка по-дурацки пошутил или бестактный сосед.

– Я в смертельной опасности, а вы мне не верите? – срывается Хлоя.

– Послушайте, мадам, я хотел бы вам помочь, но, честно говоря, не вижу, каким образом! Вы говорите о мужчине, которого видели лишь мельком. Вы рассказываете о фактах, которые невозможно проверить. Если бы были телефонные звонки или анонимные письма, тогда дело другое. Но так…