Она теребит свою салфетку, пытается подыскать слова, способные его убедить.

– Он пришел сюда и заполнил холодильник.

– Перестань городить невесть что!

Внезапно он смотрит на нее взглядом, в котором проскальзывает что-то жестокое.

– На помощь! – голосит он высоким голосом. – Какой-то мужчина желает мне зла! Он сходил в магазин и заполнил мой холодильник! Куда смотрит полиция?!

Хлоя чувствует, как на глаза наворачиваются слезы, пытается загнать их назад.

– Не говори со мной так, – еле слышно говорит она. – Я не сумасшедшая.

Он меняет тон:

– Я знаю, что ты не сумасшедшая, дорогая. Но у тебя проблема.

– Да, у меня проблема. Кто-то хочет свести меня с ума. И никто мне не верит.

– Наверняка есть объяснение. Может, твоя домработница сходила в магазин.

– Нет, невозможно. Она никогда не появляется по пятницам и никогда не ходит в магазин.

– Значит, это ты.

Она смотрит на него, не понимая.

– Но послушай, если бы я купила продукты, я бы это помнила!

– В том-то и проблема, – заключает Бертран. – Думаю, тебе необходимо обратиться к специалисту. К невропатологу.

– К невропатологу? – с ужасом переспрашивает Хлоя.

– Да. Возможно, в тот раз, когда ты упала в гараже и ударилась головой…

– Нет! – кричит Хлоя. – Со мной все в порядке!

Он берет ее руку в свою, становится еще нежнее.

– Нет, с тобой не все в порядке, уверяю тебя. У тебя странные реакции. Ты меня пугаешь.

– Говорю же, он приходил! Это он, я уверена!

Бертран заставляет ее встать.

– Идем со мной, – велит он.

Он приводит ее на кухню, открывает холодильник.

– Действительно, полно всего, – констатирует он. – А то, что в холодильнике, – ты это обычно покупаешь, да или нет?

Она бросает взгляд на припасы, не отвечает. Страх куда более сильный, чем все последние дни, тихонько овладевает ею.

Бертран берет упаковку йогурта, сует ей под нос:

– Ты же эту марку предпочитаешь, верно?

– Да…

Он убирает йогурт обратно, достает ветчинную нарезку, смотрит на этикетку.

– Где ты обычно делаешь покупки?

– В «Казино».

– Куплено в «Казино», – говорит он, указывая на этикетку.

Хлоя бледнеет:

– Но я туда не заезжала… Я… Я вернулась с работы прямо домой… И легла спать.

– Ты принимала таблетки? – предполагает Бертран.

– Только снотворное, – признается она. – Две, если честно.

Он закрывает холодильник, берет Хлою за плечи:

– Где твоя сумочка?

– Э… В гостиной.

– Как ты обычно оплачиваешь покупки?

– Кредиткой.

– Дай свою кредитку, пожалуйста.

Она подчиняется, все более потрясенная, дает ему карточку в кожаном чехле. Он достает кассовые чеки, перебирает их и в результате выхватывает тот, который искал.

Хлоя тоже недоверчиво рассматривает чек. Он датирован сегодняшним днем.

– Ты была в «Казино», в семнадцать часов заплатила в кассе своей картой.

– Это невозможно! – стонет Хлоя, тряся головой.

Бертран берет ее лицо в свои руки:

– Послушай меня, Хло… Слушай меня хорошенько. У тебя серьезная проблема. Ты должна посоветоваться со специалистом. Похоже, у тебя провалы в памяти. Наверняка это последствия падения. Если только не переутомление. Тебе нужны лечение и отдых.

Она еще сопротивляется:

– Нет!

– Да, Хлоя. Холодильник не заполнился сам собою. И этот таинственный незнакомец, который мерещится тебе повсюду, не мог проникнуть к тебе в дом, не взломав дверь или окно. Задумайся хоть на минуту, ладно? Он что, зашел, не знаю уж как, взял кредитку из сумочки, пошел в «Казино», заплатил, набрал твой пин-код, потом вернулся, все убрал в холодильник и спокойно ушел… Ты сама понимаешь, насколько это смехотворно?

Хлое вдруг становится тяжело дышать. Сердце странно пульсирует.

– Это невозможно, Хлоя. Невозможно, слышишь?

Она больше ничего не понимает. Сомнение отравляет кровь, ледяной холод пробегает по спине. Она начинает тихо плакать, Бертран обнимает ее:

– Это не страшно, дорогая. Я здесь, все наладится… Тебе помогут, вот увидишь.

* * *

Хлоя вышла из ванной. Снова душ, на этот раз горячий. И возможность поплакать втихаря. Горючие слезы, которые, как ни странно, принесли ей облегчение.

Она собрала свои длинные, еще влажные волосы в небрежный пучок, накинула белый пеньюар и добавила чуть-чуть духов.

Бертран решил этой ночью остаться.

Она присоединилась к нему на диване, перед телевизором. Он вроде бы увлечен фильмом. Она уселась рядом, пристроила голову ему на плечо. Как хочется забыть угрожающую тень, нависшую над ее жизнью. Только он может помочь.

– Тебе лучше? – поинтересовался он.

– Немного… Спасибо, что остался.

– Но это же нормально, разве нет?

– Мог бы и сбежать! Если я спятила, мог испугаться и дать деру!

– Обожаю риск.

Хлоя делает вид, что тоже заинтересовалась фильмом. Бертран вкратце рассказывает, что она пропустила. Человека преследует безумец, решивший разрушить его жизнь.

«Нервы на пределе»[10]. Словно нарочно. Ей не хочется знать, чем он закончится, зато она знает, как отвлечь внимание Бертрана.

– Выключи телевизор, – шепчет она, и ее рука скользит между двумя пуговицами его рубашки.

Не отрываясь от нее, он берет пульт и выключает звук, но не изображение. Хлоя встает, сбрасывает пеньюар. Бертран с хищной улыбкой разглядывает ее. Как если бы впервые видел ее голой.

– Я был бы полным психом, если бы сбежал, когда все мужики мечтали бы оказаться на моем месте!

Она снова чувствует, что сильна. Красива, притягательна и желанна. К дьяволу Тень.

Она ложится на него, расстегивает молнию на его брюках.

– Ты прав, я схожу с ума. Но только по тебе… Это опасно, как ты думаешь?

– Может быть. Поберегись, кто знает.

Чувственная и сладострастная, она сегодня выкладывается по полной. Медленно раздевает его, глядя прямо в глаза. Играет с ним, провоцирует. Выставляет себя напоказ и отстраняется. Дает и отнимает.