Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, Дайон был в хорошей физической форме, что не раз выручало его с начала этого безумного путешествия. Герцог много тренировался. Отчасти из-за бессонницы: чем-то ведь надо себя занять, если не спишь, к примеру, девятнадцать часов в сутки. Но существовала и другая причина. После двухгодичного плена Дайон л’Эстре был готов на все, лишь бы никогда снова не почувствовать себя беспомощным.
Давние события оставили в душе герцога не просто след, а целую борозду, проявлявшуюся теперь в потребности контролировать все и всегда. В том числе – оттачивать мастерство воина несмотря на то, что человеку его положения такие таланты практически не могли понадобиться, ведь он всегда бывал окружен стражей и телохранителями. Тем не менее он тренировался у лучших специалистов: фехтовал, оттачивал меткость и навыки рукопашного боя, казалось бы, без всякого практического смысла, просто «для души». Теперь, однако же, смысл появился.
Увы, даром предвидения ни герцог, ни его тренеры не обладали, и потому искусство скалолазания он не освоил. Однако физических сил и упорства Дайону л’Эстре было не занимать, а также ему хватало выдержки, чтобы не наделать ошибок из-за излишней поспешности.
Он проверял прочность многолетних растений прежде, чем доверить им вес своего тела. Аккуратно нащупывал щели между камнями, достаточные, чтобы закрепить ногу. Несколько раз ему все же приходилось спускаться, возвращаясь на несколько этапов назад: сказывалась неопытность в планировании. Каждая секунда казалась вечностью. Криков больше не было, но Дайон не знал, стоило ли обнадеживать себя этим фактом.
Он разодрал ладони в кровь, ушиб колено, потерял плащ и порвал рукав рубашки, но в итоге все-таки добрался до окна. Стоя на узком карнизе, он прислушался, пытаясь понять, что происходит в комнате, но безрезультатно. Разглядеть что-либо возможности тоже не было: шторы были задернуты так, что пропускали только узкую полоску света.
Выбора не оставалось, и поэтому Дайон толкнул оконную раму. На его счастье, задвижка держалась очень слабо, рама распахнулась, и бить стекло не пришлось.
Запутавшись в тяжелой ткани портьер, Дайон свалился на пол, охнул и сразу же вскочил, распарывая ткань метательным ножом, припрятанным в рукаве. Впервые герцогу Левансийскому довелось пробраться в дом столь эффектным способом.
Его появление было встречено ошеломленным молчанием. Молодой священник, явно намеревавшийся сочетать законными узами стоявшую перед ним пару, от неожиданности выронил томик Священного Писания. Жених, невысокий грузный мужчина с одутловатым лицом, выдававшем в нем любителя выпивки, моргал, словно пытался для себя понять – реальность перед ним или игра воображения. Виола стояла рядом. Бледная, растрепанная, со связанными руками и в мятом платье. Плаща на ней не было. Увидев веревки, Дайон испытал небывалый приступ гнева: на миг глаза будто застлала пелена.
Он шагнул вперед с таким выражением лица, что все трое вздрогнули. Шериф опомнился первым.
– Стража! – проорал он.
Словно в ответ послышался грохот, звон стали, невнятные выкрики, а потом торопливые шаги, словно кто-то быстро поднимался по ступеням. Почти сразу дверь распахнулась, и в комнату вбежал запыхавшийся Вест. С мечом наголо и в основательно перепачканной кровью одежде. Дайон вынужден был мысленно признать, что второе появление вышло даже более эффектным.
– А что, так тоже можно было? – спросил он, тоскливо глядя на свои израненные руки.
Вест не удостоил его ответом, если только не считать снисходительный взгляд, но в данном случае герцога это не оскорбило. Виола, оправившись от первого потрясения, попыталась кинуться навстречу своим освободителям, но Жаккар крепко схватил ее за плечи, ставя между собой и Вестом, которого посчитал наиболее опасным.
– Кто вы такие? Где стража? – вскричал он.
– Стражи уже нет, – флегматично сообщил Вест.
– А что касается вашего первого вопроса, – подхватил Дайон, – то мы – свидетели.
– Свидетели чего? – недоуменно вопросил шериф.
– Церемонии бракосочетания, – ответил герцог, как будто удивленный, что столь очевидные вещи нуждаются в объяснении. – У вас же здесь свадьба, не так ли? А гостей нет. Вот мы и пришли. Я буду свидетелем со стороны невесты, а он – со стороны жениха.
– Почему это я – со стороны жениха? – возмутился Вест. – Я ему не приятель.
– Ты хоть что-то о нем знаешь, – рассудительно заметил герцог. – А я впервые услышал о его существовании всего пару дней назад.
– Кто вы, черт побери, такой? – процедил сквозь зубы шериф.
– А что конкретно вы хотели бы знать? – поинтересовался Дайон. – Мое имя?
– Имя проходимца, незаконно забравшегося в мой дом? Это последнее, что меня интересует.
– И совершенно напрасно. – Дайон скупо улыбнулся уголками губ. – Вам это могло бы быть любопытно. Впрочем, куда большее значение имеет ваше имя, точнее, тот факт, что я не слышал его до самого недавнего времени.
– И только теперь сообразили, что связались со слишком опасным противником?
Герцог усмехнулся.
– Вы не поняли. То, что я не знал вашего имени, плохо не для меня, а для вас. Это означает, что вам осталось жить совсем недолго.
Дайон был предельно искренен. Он знал, как звали человека, служившего шерифом левансийской столицы на момент окончания Смуты. Именно ему тогда еще совсем юный герцог подписал один из первых смертных приговоров. И поскольку это был не Ламбер Жаккар, логично предположить, что нынешний шериф до окончания борьбы за власть не доживет. Впрочем, оставался и более оптимистичный вариант: быть может, Жаккара всего-навсего прогонят с должности. Но зачем же внушать противнику лишний оптимизм?
– Вы несете чепуху, – поморщился шериф, все еще уверенный в своей непобедимости.
Вест тоже взирал на Дайона скептически, кажется, даже с сочувствием, какое люди испытывают порой по отношению к юродивым. А вот Виола с интересом переводила взгляд с одного говорившего на другого.
К сожалению, как бы Жаккар ни увлекался разговором, девушку он не выпускал, все еще прикрываясь ею, как живым щитом. Следовало подобраться поближе, а заодно не слишком заметно извлечь оружие, и герцог продолжил «светский» разговор.
– А вы случайно не преподобный Сержен? – осведомился он у священника, делая плавный шаг вперед.
– Да, – не без удивления ответил тот. – Полагаю, теперь вы скажете, что для меня это хорошо? То, что вам известно мое имя?
– Не совсем, – возразил герцог. – Впрочем, смотря с какой стороны посмотреть. Вы, несомненно, проживете дольше господина шерифа. – Он выдержал паузу и мстительно добавил: – Но ненадолго.
И вновь ни слова лжи. Преподобный Сержен, священник, против воли сочетавший браком многих женщин, попавших в зависимое положение во времена Смуты и
