Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Верю вам на слово. – Виола немного помолчала, то и дело косясь на Дайона и набираясь решимости. – Йонатан, – проговорила она наконец, – я чувствую, что с вами что-то не так. С тех пор как мы вернулись из города, вы сам не свой. Что-то случилось? Это из-за вашей болезни? Может быть, я могу что-то для вас сделать? Не торопитесь говорить «нет». Это ничуть не унизительно для меня и не должно тяготить вас. Вы действительно спасли меня в доме шерифа. Будет только справедливо, если я хоть чем-то смогу вам отплатить.
– Виола, вы ничем мне не обязаны, – поморщился герцог. – Забудьте об этом раз и навсегда. Что же касается моего состояния, вернее, настроения, уверяю вас, тут нет ничего серьезно. Но мне не следует обсуждать это с вами.
– Почему? – вскинулась девушка. – Потому, что со мной можно обсуждать только погоду?
Дайон, хоть и чувствовал себя препаршиво, не удержался от улыбки. Скорость, с которой у этой леди менялось настроение, поражала.
– Ну почему, еще этикет и в некоторых обстоятельствах охоту, – подлил масла в огонь он. И тут же добавил, пока Виола не успела как следует рассердиться: – Каюсь, я просто не смог удержаться. Виола, вы умны, образованны и, к сожалению, обладаете тяжелым жизненным опытом, а эта школа учит намного большему, чем все прочие. С вами можно обсуждать самые разнообразные темы. Просто…
Он подпер голову руками и уставился на траву. Взгляд расфокусировался. Дайон молчал довольно долго, Виоле даже показалось, что он забыл о ее присутствии, но в итоге продолжение все же прозвучало.
– Мне было шестнадцать лет, когда я подписал первый смертный приговор.
Девушка повернула голову, участливо посмотрела на собеседника.
– Полагаю, это был плохой человек?
Дайон усмехнулся и согласно кивнул.
– Очень плохой. Его руки были по локоть в крови. Да что там по локоть, по самые плечи. Но, как оказалось, это не имеет значения. Я не спал три ночи подряд.
– Вы думали, что его призрак придет за отмщением? – предельно серьезно спросила девушка.
– Нет. Я никогда не верил в призраков. Мистика – это вообще не мой конек. Нет, Виола, мне казалось, что я потерял право испытывать радость жизни, потому что позволил себе забрать ее у другого. Я, разумеется, изо всех сил старался доказать себе обратное. Но, знаете, оказывается, наша сила убеждения не стоит и ломаного гроша, едва дело доходит до спора с самим собой.
– И что же было потом?
– Ничего. – Дайон пожал плечами. – Человек не может не спать вечно. На четвертую ночь я заснул и, надо сказать, прекрасно отдохнул, даже без кошмаров. А дальше был второй смертный приговор, третий, четвертый… Вскоре я потерял счет. Я очень серьезно отношусь к своим обязанностям, и это их часть. Потом я отправлял агентов на задания, которые тоже подразумевали чью-то смерть. Иногда – много смертей. Не потому что я или мои люди жаждут крови. Просто такие перед нами стояли задачи. Нельзя пробраться в охраняемый дом, не убрав стражу…
Он горько усмехнулся, вспомнив Веста. Вот уж кто совершенно не раскаивался в своих поступках. Дайон с завистью вздохнул и продолжил:
– Думаю, на моих руках ненамного меньше крови, чем на совести того, первого, повешенного. Но вчера я впервые собственноручно пронзил чью-то плоть. Казалось бы, одним приговоренным больше, одним меньше, какая разница? Но, как ни странно, это не дает мне покоя. Звучит очень не по-мужски, верно? – криво улыбнулся он.
– Не знаю, по-мужски или нет, – откликнулась Виола. – Но это звучит очень по-человечески. Почему вы так странно смотрите?
– Да нет, не обращайте внимания. Просто я очень давно не думал о себе как о человеке.
– А как о ком же тогда?
Дайон пожал плечами.
– О герцоге. Брате. Правителе. Да мало ли…
Он не заметил собственной оговорки, не обратил внимания, что между делом упомянул свой подлинный титул. А Виола ни словом, ни жестом не дала понять, что уловила эту ошибку.
– В любом случае можно считать, что во всем виновата я. Вы же меня спасали от нежеланного брака!
– Вот именно поэтому я и не хотел говорить с вами на эту тему, – со смешком признался Дайон. – А вовсе не по тем причинам, которые вы сами себе надумали.
– Ничего страшного. Я не испытываю угрызений совести. Сама бы его убила, если бы мне выдался шанс.
– Не убили бы. И не надо. Постарайтесь держаться на расстоянии от этой стороны Смуты.
– Почему? Потому, что я – девушка? – вскинулась она.
– Вы так жаждете сохранить себе право на убийство? – улыбнулся Дайон.
Он ожидал очередного взрыва, возмущенной тирады, по меньшей мере недовольного взгляда. Но Виола в очередной раз удивила. Внезапно вытянула руку и коснулась его подбородка.
– Ваша щетина не так уж плоха. На самом деле, она выглядит довольно мило.
И Дайон л’Эстре, герцог Левансийский, с годами отточивший до совершенства умение контролировать собственные эмоции и поступки, не сдержался. Поймал ладонь девушки и поднес ее к губам.
Виола широко распахнула глаза, но не возразила, и Дайон, сочтя это разрешением, наклонил голову и поцеловал ее в губы, которые по неосторожности оказались так близко.
Ее дыхание было горячим. Ему стало тепло почти до боли, будто его сердце много лет продержали вмороженным в ледяную глыбу, а теперь внезапно лед растаял. Наслаждаясь захлестнувшими его чувствами, он еще сильнее прижал ладонь Виолы к своей щеке, второй рукой обнимая девушку за спину. Она не сопротивлялась, наоборот, ответила на поцелуй. Ее губы действовали неумело, зато с неожиданным для юной неопытной девушки напором. Как будто это она первой обняла его, она все давно решила за них обоих, ему же оставалось только плыть по течению…
Наваждение длилось несколько секунд, потом Дайон отпрянул и поспешил отступить от девушки на безопасное расстояние.
– Простите, Виола. Я не должен был этого делать… – Он провел рукой по волосам не то приглаживая, не то, напротив, взлохмачивая их. Сейчас, все еще во власти непривычных ему чувств, герцог ощущал себя практически обнаженным.
– Почему? – не замечая смятения собеседника, девушка склонила голову набок. – Мне понравилось, а вам?
– Я… мне… – все ответы звучали одинаково глупо. – Нет, это никуда не годится! Послушайте, за такое вы должны были дать мне пощечину!
Виола нахмурилась и озадаченно взглянула на него.
– Вы – мазохист?
Герцог часто, рассерженно задышал, не нашел что ответить, рубанул рукой по воздуху и зашагал прочь.
– Точно мазохист, – пробормотала Виола, глядя ему вслед.
Той ночью
