изменили его. Но Кензи не слишком расстраивалась из-за этого, потому как и сама успела измениться. Раньше она владела ситуацией, но сейчас почувствовала, что Дерек начинает ускользать от нее. Возможно, он и предложил сам поехать сегодня в отель, но его предложение она восприняла разумно. Есть большая разница между мужчиной, который искренне хочет быть с ней, и мужчиной, которому просто не хочется домой.

— Все в порядке? — спросила она, увидев, что он отложил свой телефон.

— Да, все нормально.

Но он не улыбнулся, и Кензи не знала, связана ли его серьезность с полученными из телефона сведениями или с ее поведением. Однако она не стала спрашивать — между ними это было не принято. Их общение не затрагивало эмоциональный мир друг друга. Так глубоко они не заходили. Их стиль отношений оставался поверхностным, хотя Кензи и пыталась копнуть поглубже.

Открыв стоявший перед ним контейнер, Дерек нахмурился. После вскрытия упаковки бургера его взгляд стал еще мрачнее.

— Я же просил «четвертьфунтовый».

— Ты просил «Биг Мак». — Кензи точно помнила, что он заказал «Биг Мак».

А запомнила она это потому, что сама удивилась, — ведь обычно он заказывал малый, «четвертьфунтовый» бургер. Кензи не сомневалась в своей правоте и заметила по изменившемуся выражению его глаз, что его уверенность в том, что он просил «четвертьфунтовый», поколебалась. Но Дерек терпеть не мог признавать свои ошибки, даже при плохом раскладе предпочитая идти ва-банк, и он будет упорно отрицать, что просил «Биг-Мак», в итоге начисто погубив настроение совместного вечера.

— Когда это я ел «Биг Мак»?

Он взирал на Кензи с таким видом, словно ей полагалось знать ответ. Когда Дерек заехал сегодня за ней, она заметила, что после долгой езды из Портленда он выглядел уставшим, но отказался от ее предложения сменить его за рулем, уверяя, что чувствует себя прекрасно. Естественно, оба они понимали, что ему просто не хочется разрешать ей управлять своим драгоценным «Мазерати». Если уж он не склонен видеть ее ножки в носках (чистых) на приборной панели, то точно, черт побери, не позволит ей сесть за руль своей вызывающе дорогой спортивной тачки. Дерек полагал, что «Мазерати» возбуждает ее, и поначалу так и было. Однако, сидя в ней, он также натурально смахивал на старого козла.

И догадываетесь, почему? Усталость могла одолеть не только его. Кензи простояла на ногах целое утро, обслуживая клиентов в «Грин бин», пока не заявилась Марин Мачадо, причем выглядела она так, точно хотела вцепиться в горло Кензи своими идеальными зубами, хотя при этом ей удавалось сохранить шикарный и совершенно потрясающий вид.

Кензи узнала жену Дерека. Разумеется, сразу узнала.

Ей потребовалось приложить все силы, чтобы сохранить полное равнодушие, притворяясь, что жена ее любовника — обычная клиентка, и она приписывала заслугу своего удачного притворства тому факультативному курсу драмы, что посещала во время учебы в Айдахо. Если б учредили награду Лучшей Актрисе Кофейни, то Кензи выиграла бы ее. Как же она страдала, думая, не собирается ли Марин, перегнувшись через стойку, придушить ее или начать выкрикивать непристойности и угрозы перед ее коллегами и посетителями кофейни! Кензи даже рискнула подойти к ней позже с добавкой кофе, давая шанс устроить скандал — думая, что тогда они могут покончить с тайной, и по крайней мере отчасти приготовилась к этому, — однако Марин ничем не выдала себя. Она просто сидела в углу и следила за ее работой, поглядывая на Кензи, как на букашку, которую ей хотелось придавить своими фирменными туфельками.

Кензи видела Марин на фотографиях. Они встречались по всему интернету, в журналах, на страницах благотворительных мероприятий, в статьях о красоте. К тому же жена Дерека активно пользовалась страницами Фейсбука и Инстаграма как в рабочей, так и в личной жизни. Но Марин Мачадо во плоти воспринималась совершенно иначе. Во-первых, она походила на Сальму Хайек (чьи волосы, согласно статьям в модных журналах, она довела до совершенства). У нее соблазнительные (шлюшеские) глаза, классные сиськи, упругая задница, тонкая талия и дизайнерская одежда, выгодно обтягивающая фигуру.

Кензи чувствовала себя долговязой и неловкой малолеткой, недоразвитой, слишком высокой, слишком тощей и отчаянно нуждавшейся в стильном макияже. Марин Мачадо отличалась приятной мягкой полнотой там, где Кензи состояла лишь из углов и плоскостей, и они просто не могли бы быть более физически разными, даже если б попытались.

Именно поэтому Кензи послала Дереку свое обнаженное селфи. Ибо нуждалась в утешении.

Марин Мачадо умна. Успешна. У нее свой бизнес с тремя модными салонами и командой женщин, которые, видимо, обожают ее. Она сама себя сделала, но отдавала должное обществу, и ее хэштеги всегда поддерживали темы расширения возможностей деловых женщин и женского лидерства, и она, в сущности, воплощала в себе тот идеал, какого Кензи хотелось со временем достичь.

Она не могла представить, что привело в кафе эту женщину. Марин, очевидно, знала, кто такая Кензи. Но не устроила никакой конфронтации и ничего не говорила Дереку, поскольку, если б говорила, ни о каком свидании с Кензи сейчас не могло бы быть и речи.

Дерек упорно молчал, поэтому Кензи продолжала думать о Марин, поедая свою картошку фри. Личная встреча с его женой многое прояснила. Все хорошо выглядят на своих фотках в Инстаграме благодаря фильтрам и прочим ухищрениям программы фоторедактора. В реальной жизни, однако, человек смотрится по-другому. Дерек, должно быть, думал, что Кензи — горячая штучка и живет, в основном валяя дурака, в отличие от его холодной и идеально организованной жены. После работы Кензи поспешила домой, чтобы принять душ, а Дерек помрачнел, увидев ее.

— Неужели так трудно высушить волосы феном?

— Предпочитаю дожидаться, пока они сами высохнут.

Дерек потянулся к заднему сиденью к спортивной сумке и, порывшись в ней, вытащил легкое полотенце.

— Наклонись вперед, — сказал он и, когда она выполнила его указание, покрыл полотенцем спинку кожаного сиденья.

— Мои волосы чище твоего полотенца.

— А мои сиденья стоят дороже, чем твои волосы.

Его замечание осталось без ответа. Кензи могла держать пари, что такая женщина, как Марин, никогда не вышла бы из дома с мокрыми волосами или без тщательного макияжа с использованием изысканного комплекса косметики.

Дерек даже не поднимался в квартиру, когда забирал ее. Если она не ждала его на тротуаре, когда он подъезжал, он отправлял ей сообщение. Даже не вылезал из своей треклятой машины, чтобы воспользоваться звонком в вестибюле.

Однажды Дерек сорвался: «Я не чертов водитель такси», — и Кензи сразу поняла, что на такси он давно не ездил. Шоферы тоже редко выходят из машины.

Потом