Свободным.

Он станет свободным.

Крэг оторвался от окна, от этой пустоты и безмолвия и вошелв коридор под вывеской. Не глядя по сторонам, миновал безлюдные магазины. Заними находилась та дверь, которую он искал. В центре маленькое обзорноестеклышко, над ним – вывеска: СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ АЭРОПОРТА.

Надо было проникнуть туда. Как угодно, но проникнуть.

«Все это… это безумие… оно не должно принадлежать мне. Я необязан нести его в себе. Хватит с меня».

Крэг взялся за дверную ручку отдела безопасности аэропорта.Пустое выражение глаз сменилось отчетливой целеустремленностью.

«Я находился под стрессом долго, очень долго. С семилетнеговозраста? Нет, еще до того. Вообще, сколько я себя помню. Этот последний приступбезумия – просто новая вариация. Может быть, это именно то, что человек взанюханном плаще назвал: эксперимент. Агенты какой-то секретнойправительственной организации или какой-то зловещей иностранной державыпроизводят эксперимент. Но я решил больше не участвовать ни в какихэкспериментах над собой. Мне наплевать, кто ими руководит, – отец, или мать,или декан школы менеджеров, или совет директоров банковской корпорации „Солнцепустыни“. Я решил не участвовать. Решил сбежать. Решил добраться до Бостона изавершить то, что задумал, когда предложил закупку залоговых бумаг в Аргентине.Если я этого не сделаю…»

Впрочем, он уже знал, что будет, если он этого не сделает.

Он потеряет рассудок.

Крэг подергал дверную ручку. Бесполезно. Однако, когда,отчаявшись, ударил по двери кулаком, она раскрылась. Либо ее оставилинезапертой, либо она автоматически отомкнулась, когда отключиласьэлектроэнергия. Для Крэга это было безразлично. Главное, ему не придетсяпачкать костюм, ползая через какие-нибудь вентиляционные шахты. Он был намеренявиться на конференцию до конца этого дня и потому не желал, чтобы его одеждавыглядела грязной. Простое правило жизни, которому не было исключений,заключалось в том, что люди в грязной одежде не могут пользоваться доверием.

Он распахнул дверь и вошел внутрь.

Брайан и Ник первыми поднялись по эскалатору наверх,остальные сгрудились вокруг них. Они оказались в главном зале ожидания –большом помещении с пластмассовыми креслами, в подлокотниках которых кое-гдевидны были щели для монет платного телевидения. Во всю стену простиралосьогромное поляризованное окно. Слева От них находился стенд для прессы ипроверочный пункт службы безопасности.

Справа через весь зал тянулись бар «Красный Барон» иресторан «Девятое Облако». За рестораном был виден коридор, ведущий к помещениюСлужбы Безопасности Аэропорта и к воротам прибытия международных рейсов.

– Пойдемте, – начал было Ник, но вдруг Дайна перебила его:

– Ой, подождите!

Она сказала это таким встревоженным тоном, что все слюбопытством обернулись к ней.

Дайна отпустила руку Лорел и приложила ладони за уши, чтобылучше слышать. После этого стояла неподвижно, как столб, к чему-то внимательноприслушиваясь.

– Что… – начал Брайан. Она перебила и его:

– Ш-ш-ш-ш!

Повернулась слегка влево, замерла, потом повернулась вобратном направлении. Бледный свет из окна упал на ее лицо, придав ему чертызловещего призрака. Сняла черные очки на цепочке. Глаза у нее оказалисьбольшими, карими, и вполне осмысленными.

– Там, – тихо сказала она сонным голосом. Лорел вдругощутила, как страх коснулся ее сердца ледяными пальцами. И не только она.Бетани придвинулась к ней поближе, а дон Гаффни – с другой стороны. – Там… ячувствую свет. Мне говорили – это значит, что я смогу снова видеть. Я всегдаощущаю, где свет. Словно тепло в голове делается.

– Дайна, так что… – опять начал Брайан.

На сей раз его прервал Ник. Он взял его за локоть. На лбуНика появились морщины, лицо словно осунулось.

– Помолчим, друг…

– Свет вот тут…

Она медленно отошла от них все так же держа ладошкираковинами, а локти выставив вперед, чтобы не натолкнуться на какой-нибудьпредмет на пути. Подойдя к окну на расстояние пары футов, она протянула пальцыи коснулась стекла. На фоне бледного неба ее ладони напоминали морских звезд.Послышалось ее грустное бормотание.

– И стекло не то, совсем не то…

– Дайна… – обратилась к ней Лорел.

– Ш-ш-ш-ш, – ответила она, не поворачивая головы. Маленькаядевочка, ожидающая когда папа придет с работы. – Я что-то слышу.

Эти слова, произнесенные шепотом, вселили в АльбертаКосснера безумный страх. Кто-то сдавил его предплечья. Не сразу сообразил, чтосам ухватился за них руками.

Брайан тоже прислушался, слыша собственное дыхание и дыханиедругих… но более ничего.

«Это игра ее воображения», – подумал он. – «Только и всего».

Тем не менее было любопытно.

– Что? – спросила Лорел встревоженно. – Что ты слышишь,Дайна!

– Я не знаю, – ответила та, не поворачивая головы. – Оченьслабо. Мне показалось, что я это услышала, еще когда мы спускались с самолета.Тогда я подумала, что мне кажется. Сейчас лучше слышно. Даже сквозь стекло. Этопохоже… ну, когда жуешь воздушный рис или когда его ешь с молоком.

Брайан обернулся к Нику и тихо спросил:

– Ты что-нибудь слышишь?

– Абсолютно ничего, – так же тихо ответил Ник. – Но онаслепая. У нее слух вдвое лучше нашего.

– А мне кажется, просто истерия, – сказал Брайан. Теперь оншептал в самое ухо Ника.

Дайна отвернулась от окна.

– Ты что-нибудь слышишь? Абсолютно ничего, неожиданноскопировала она. – Но она слепая. У нее слух вдвое лучше нашего. – Дайнасделала паузу и вдруг добавила: – А мне кажется, просто истерия.

– Дайна, что ты такое говоришь? – испуганно спросила Лорел.Она не слышала обмена репликами между Брайаном и Ником, хотя стояла куда ближек ним, чем Дайна.

– А ты их спроси! – ответила Дайна дрожащим голосом. – Я неистеричка! Я слепая, но не сумасшедшая!

– Прости, – потрясенно сказал Брайан. – Прости, Дайна. –Обернувшись к Лорел, пояснил: – Мы переговаривались с Ником, а она услышала,представляете? Оттуда, от окна услышала.

– Ну и слух у тебя, миленькая, – сказала Бетани.

– Я слышу то, что слышу, – ответила Дайна. – И я слышучто-то там снаружи. Вон оттуда. – Она указала рукой к востоку за окном. Ееневидящие глаза окинули всех. – И это плохо. Страшный звук, очень страшный.