– Если вы, маленькая мисс, могли бы распознать, что этотакое, нам бы это, видимо, помогло, – неуверенно сказал Дон Гаффни.

– Не могу, – ответила Дайна. – Только знаю, что онприблизился. – Она снова надела черные очки. – Нам нужно отсюда улететь. И чемскорее, тем лучше. Потому что к нам сюда что-то приближается. Что-то оченьплохое, издающее такие звуки.

– Дайна, – обратился к ней Брайан. – Самолет, на котором мыприлетели, почти не имеет горючего.

– Тогда надо скорее его туда налить! – неожиданнопронзительно закричала девочка. – Оно приближается, неужели вы не понимаете?!Если мы не улетим к тому времени, как оно появится здесь, мы все погибнем! Мыумрем!

Ее голос сорвался, и она начала всхлипывать. Она не былаСивиллой или медиумом – всего лишь маленькая девочка, вынужденная переживатьсвой страх в почти полном мраке. Шатаясь, направилась к ним, всякая уверенностьпокинула ее. Лорел подхватила ее прежде, чем Дайна успела наткнуться наверевочное ограждение возле проверочного пункта, и крепко обняла. Попыталасьуспокоить девочку, но ее последние слова, как эхо, отдавались в перепуганномсознании Лорел: «Если мы не улетим к тому времени, как оно появится здесь, мыпогибнем».

«Мы все умрем».

Крэг Туми слышал, как эта сопля что-то там вопила, но емубыло наплевать. Он нашел то, что искал, в третьем шкафу по порядку. Наклейка свыпуклыми буквами на шкафу гласила: «МАРКИ». Обед мистера Марки – большойсэндвич – выглядывал из коричневого пакета на верхней полке. Уличные туфлимистера Марки стояли внизу. А посередине на крючке висела белая куртка на ремнеи кобура, из которой выглядывала рукоятка служебного револьвера мистера Марки.

Крэг расстегнул кобуру и извлек оружие. Он не был глуп и,слегка повозившись, открыл барабан. Все шесть отделений были заряжены. Вернувбарабан на место, он удовлетворенно кивнул, когда тот щелкнул, осмотрел ударники рукоятку в поисках предохранителя. Однако, не обнаружил его. Затем осторожнонажал на спусковой крючок. Когда ударник и барабан едва заметно сдвинулись сместа, Крэг снова удовлетворенно кивнул.

Он отвернулся от шкафа, и вдруг его охватило чувство полногоодиночества. Как одинока была вся его взрослая жизнь! Револьвер показалсятяжелым, и он опустил руку. Стоял, ссутулившись, – в одной руке атташе-кейс, вдругой – револьвер, на лице – выражение глубоко несчастного человека.Вспомнилось то, о чем он много лет не вспоминал. Двенадцатилетний Крэг Тумилежал в постели, содрогаясь от беззвучных рыданий. В другой комнате громкоиграла стереосистема. Пела Меррили Раш, а мать подпевала пьяным голосом,фальшивя: «Назови меня ангелочком… с утра, бэ-э-эй-бии… коснись моей щечки,прежде чем уйдешь, бэй-бии…»

Он лежал и плакал беззвучно. И думал: «Почему ты не можешьменя полюбить и оставить в покое, мама? Ну, просто полюби и оставь в покое».

– Я никому не хочу наносить вреда, – забормотал Крэг Тумисквозь слезы. – Не хочу. Но это… это просто нестерпимо…

Напротив него у стены находились телевизионные мониторы, всеотключенные. В какой-то момент, когда он осматривал их, истина того, чтопроизошло и что продолжало происходить, вспыхнула в его сознании. В какой-томомент она прорвала сложную систему невротических заслонов и пробралась вбомбоубежище, где проходила его жизнь.

«Все исчезли, Крэгги-вегги. Весь мир улетучился, кроме тебяи тех людей с самолета».

– Не-е-ет, – простонал он и упал в ближайшее кресло возлестола посреди комнаты. – Нет же, все не так. Просто невозможно. Не приемлюподобную идею. Полностью.

«Лангольеры здесь уже побывали и скоро вернутся», – произнесголос отца. Он, как всегда, заглушил голос матери. – «Тебе лучше убраться,когда они прибудут… иначе – сам знаешь, что случится».

Это он знал. Они его сожрут. Лангольеры сожрут его живьем.

– Но я никого не хочу убивать, – повторил он бесстрастнымголосом. На столе лежал лист записи дежурства. Крэг опустил атташе-кейс,положил на стол револьвер, взял лист, посмотрел на него невидящим взглядом иначал Отрывать от него узкие тонкие полоски с левого края.

РРРиииПП…

Вскоре он был зачарован полосками бумаги, падавшими на стол,– возможно, самыми тонкими, какие когда-либо он сумел оторвать! Но и в этовремя голос отца еще не покинул его:

«Иначе – сам знаешь, что случится».

Картонные спички. – Случай с бутербродом с салями. – Ещеодин пример метода дедукции. – Аризонский еврей играет на скрипк??. –Единственный звук в городе.

Гробовая тишина, последовавшая за предостережением Дайны,была, наконец, нарушена Робертом Дженкинсом.

– Насколько я понимаю, у нас возникли проблемы, – сказал онголосом лектора в большой аудитории. – Если Дайна обладает столь тонким слухом,тем более после весьма впечатляющей демонстрации ее способностей, свидетелямикоторой мы только что были, я склонен полагать, что она действительно что-тоуслышала. Было бы желательно узнать: что же это такое? К сожалению, мы незнаем. Это – одна проблема. Отсутствие горючего в аэроплане – другая проблема.

– Там 727-й стоит поблизости, – заметил Ник. – Совершенноготов к взлету. Ты такие можешь водить, Брайан?

– Могу.

Ник протянул обе руки к Бобу и пожал плечами, словно говоря:ну вот, один узелок развязали.

– Теперь, предположим, что мы поднимемся, давайте зададимсебе вопрос: а куда мы полетим? – продолжал Дженкинс. – Вот вам третьяпроблема.

– Отсюда, – немедленно подсказала Дайна. – Подальше от этогозвука. Нам нужно улететь подальше от этого звука и от того, что его производит.

– А сколько нам времени на это отпущено? – мягко спросил ееБоб. – Когда оно прибудет сюда, Дайна? Есть какая-нибудь идея?

– Нет, – откликнулась она из надежных объятий Лорел. – Мнекажется, что оно еще далеко. Какое-то время у нас есть. Но…

– Тогда я предлагаю поддержать идею мистера Варвика, –сказал Боб Дженкинс. – Пойдемте-ка в ресторан, перекусим и заодно обсудим, какнам дальше быть. Пища, знаете ли, благоприятно воздействует на то, что месьеПуаро любил называть маленькими серыми клеточками.

– Но нам нельзя терять времени, – капризно сказала Дайна.

– Всего лишь пятнадцать минут, – ответил Боб. – Не больше. Икстати, даже в твоем возрасте, Дайна, пора знать, что полезные размышлениявсегда предшествуют полезным действиям.

Альберт вдруг почувствовал, что у писателя детективов естькакие-то свои резоны непременно пойти в ресторан. Уж у него-то серые клеткиработали на всю катушку, по крайней мере, он в это верил, особенно после егоэкстравагантных теорий, которые он излагал в самолете. Альберту оченьзахотелось предоставить ему любую возможность.