– Он и есть испорченный, – упрямо возразил лысый мужчина.

– А попробуйте-ка ваше пиво, – предложил Боб. – Оно-то недолжно быть испорченным, все-таки закупорено герметически. Такое даже внехолодильника не портится.

Руди с сомнением посмотрел на бутылку «Будвайзера» в своейруке, покачал головой и протянул его Бобу.

– Больше не хочу, – сказал он. Оглянулся на холодильник ипосмотрел подозрительно на Дженкинса, словно тот сыграл над ним шутку.

– Что ж, я это сделаю, раз так нужно, – сказал Боб. –Однажды я уже предложил свое тело науке. Может быть, кто-то из вас желаетпопробовать пиво? Мне кажется, это очень важно.

– Давайте мне, – сказал Ник.

– Нет, – вмешался дон Гаффни. – Лучше мне. Ей богу, такхочется пивка. Я и прежде пил его теплым, и ничего, не Околел.

Он взял бутылку, свернул пробку и запрокинув голову,хлебнул. В следующий момент струей выплюнул все прямо на пол.

– Господин – воскликнул он. – Совершенно выдохлось!

– Неужто? – Боб оживился. – Так-так! Отлично! Сейчаспосмотрим! – Он быстро зашел за стойку бара, взял с полки бокал. Гаффнипоставил бутылку возле кассы. Брайан внимательно осмотрел ее, а Боб Дженкинсвзял и тоже обследовал. Никакой пены не поднялось к горлышку. «Там может быть ивода», – подумал он.

То, что Боб налил в бокал, однако, водой не выглядело.Похоже было на пиво. Выдохшееся пиво. Никакой пены. К внутренней стенке бокалаприлипли несколько крошечных пузырьков, но ни один не всплыл к поверхности.

– Ну что ж, – сказал Ник, – выдохлось. Такое случается. Незавернут пробку как следует на фабрике – весь газ и выходит. Наверно, каждомутакое попадалось.

– Но если вы к этому добавите и лишенный вкуса сандвич ссалями, какие-то выводы напрашиваются, верно?

– Да о чем выводы?! – воскликнул Брайан.

– Минуточку, – ответил Боб. – Сначала давайте прореагируемна замечание мистера Хопвелла. – Он обернулся, сгреб обеими руками несколькобокалов (некоторые попадали с полки на пол и разбились), затем с ловкостьюпрофессионального бармена расставил их в ряд. – Дайте-ка сюда еще пива! Ипрохладительных напитков, раз уж мы тут.

Альберт и Бетани подошли к холодильнику и каждый из них взялнаугад бутылок по пять.

– Он что, чокнутый? – тихо спросила Бетани.

– Не думаю, – ответил Альберт. Он примерно понимал, чтохочет им продемонстрировать писатель. – Помнишь, как он посоветовал тебепоберечь спички? Он знал – что-то в этом роде должно было случиться. Потому таки хотел, чтобы мы пошли в ресторан. Хотел продемонстрировать.

Листок дежурства был разорван десятка на три узких полосок,а лангольеры подобрались еще ближе.

Крэг ощущал их приближение где-то в глубине сознания, какрастущее давление.

Давило заметно сильней.

Пора было идти.

Он взял пистолет, поднял атташе-кейс, встал и покинулкомнату службы безопасности. Шел медленно и мысленно повторял: «Я не хочу васубивать, но сделаю это, если придется. Отвезите меня в Бостон. Не хочу в васстрелять, но сделаю, если придется. Отвезите меня в Бостон».

– Сделаю, если придется, – пробормотал Крэг, возвращаясь взал ожидания. – Сделаю, если придется. – Его палец нащупал курок револьвера ивзвел его.

На полпути через зал его внимание вновь приковал сумеречныйсвет, исходивший из окна. Он повернул в его сторону. Чувствовал их присутствиегде-то там. Лангольеры. Они сожрали всех бесполезных, ленивых людей, а теперьвозвращались за ним. Ему непременно нужно вылететь в Бостон. Знал, что этоединственный путь спасения того, что от него осталось… а их смерть будетужасной. Ужасающей будет их смерть.

Он медленно подошел к окну и уставился наружу, не замечаяразговоров остальных пассажиров позади него.

Боб Дженкинс налил понемногу из каждой бутылки в свой бокал.Содержимое каждой было лишено газа.

– Убедились? – спросил он Ника.

– Разумеется, – ответил Ник. – Если вы догадались, что здесьпроисходит, друг, поделитесь. Расскажите, пожалуйста.

– Есть у меня идея, – сказал Боб. – Боюсь, она не оченьутешительна. Но я принадлежу к категории тех людей, для которых знание в итогелучше, чем неведение, безопаснее даже, я бы сказал, причем невзирая на то, чтоистина может оказаться весьма неприятной. Вы поняли?

– Не совсем, – ответил Гаффни.

Боб пожал плечами и чуть улыбнулся.

– Будь что будет, но я утаивать свои соображения не стану.Прежде чем я скажу что-то, попрошу всех осмотреть это место и сказать мне, чтовы видите.

Они осмотрели весь зал, сосредоточив внимание на креслах истоликах. Однако не заметили Крэга, который стоял в дальнем конце зала и гляделна летное поле.

– Ничего, – сказала наконец Лорел. – Извините, но я ничегоне увидела. Может быть, ваше зрение повнимательнее, мистер Дженкинс?

– Ничуть. Я вижу то же, что и вы, а именно – ничего. Ноаэропорты открыты двадцать четыре часа в сутки. Когда произошло Событие,видимо, здесь было самое затишье в круглосуточной активности. Однако мне трудноповерить, что не было тут хотя бы нескольких человек, пьющих кофе или дажепринимающих завтрак. Это могли быть работники технических служб, персоналаэропорта, транзитные пассажиры, которые предпочли сэкономить деньги и неостанавливаться на ночь в ближайшем мотеле. Когда я сошел с конвейерной ленты,сразу почувствовал, что не туда попал. Почему? Да потому что аэропорты никогдане бывают полностью пустынными, так же как и полицейские участки, пожарныедепо. А теперь осмотритесь еще раз и спросите себя: где недоеденные блюда,недопитые стаканы? Помните тележку в самолете, где на нижней полке находилисьгрязные стаканы? Помните надкусанное печенье и недопитую чашку кофе возлесиденья пилота на нашем самолете? Здесь ничего подобного нет. Где хоть одинпризнак тога, что какие-то люди тут находились в момент События?

Альберт посмотрел вокруг и медленно произнес:

– Нету здесь трубки на фордеке, верно?

Боб внимательно посмотрел на него:

– Что? Что ты сказал, Альберт?

– Когда мы были в самолете, – так же медленно сказалАльберт, – я думал о том паруснике, о котором когда-то читал. Он назывался«Мария Селеста». Кто-то обнаружил его бесцельно болтающимся в море. Вернее, нето чтобы болтающимся, поскольку в книге было написано, что все паруса были наместе, но когда люди взобрались на корабль, оказалось, что на нем никого небыло. Все исчезли. А их вещи оставались на своих местах, на очаге готовиласьеда. Кто-то даже обнаружил на фордеке еще дымящуюся трубку.