Перед отъездом семейства Раши, молодой синий царь долго раскланивался и осыпал комплиментами Асшару, выражая надежду на их скорую встречу. Девушка отвечала уклончиво и все твердила, какой он милый и галантный. Наконец, Мерта собственноручно помог принцессе забраться в карету и еще стоял какое-то время, пока экипаж феррийцев не скрылся за поворотом.

— Какой же он все-таки урод! — устало прикрыв глаза выругалась Асшара на феррийском, когда они уже далеко отъехали от города, и их никто не мог подслушать.

— Мужчине красота ни к чему, — мягко заметила Саи.

— Если бы только внешность. Мерта безмерно глуп.

— Он влюблен, — парировала мать.

— Отвратительно. Надеюсь, мои труды по отвлечению всеобщего внимания не прошли впустую.

— Думаю, мы скоро узнаем.

***

15 день Синего Лета, 2368 г.

Керны вспыхнули огнями беспорядков. Но если раньше народ выходил на улицы в одних рубахах и с голыми кулаками, то в этот раз они приоделись в дешевые латы и грубо сшитые из толстой кожи доспехи, и вышли против салиньеров со щитами в одной руке, и мечами, дубинками и палицами в другой. Пусть и не лучшего качества, но это все же было настоящее оружие.

Салиньеры не были готовы к столь подготовленному мятежу и шаг за шагом стали уступать город. Когда стала реальна возможность захвата мятежниками Карваина[43], советник по войне — Касто — в обход приказам Синего царя о мирном сдерживании, ввел в город третий конный полк. Не в характере вернийцев было сдаваться без боя, поэтому улицы наполнились кровью и телами убитых.

— Почему советник Касто начал военные действия против моего народа? — ворвался возмущенный Мерта в тронный зал.

— Потому что безумие сидеть и ждать, когда нам всем порубят головы, ваше величество! — заступился Арнод за отсутствующего в зале советника по войне.

— Арнод, вы вроде советник по золоту? — парировал Мерта, поднимаясь к трону.

— Вот именно, ваше величество. Даже советник по золоту понимает, что нельзя сидеть, сложа руки, — продолжал отвечать на повышенных тонах Арнод.

— Я с ним согласен, ваше величество, — поднялся Чун Хе, советник по связям, тридцатилетний верниец с рессарийскими корнями. Серокожий, как все северные соседи, но с широким лбом и мощной челюстью. — Мы долго делали вид, что ничего не замечаем, все спускали им с рук, но теперь, когда они дошли до самой столицы, в праве ли мы бездействовать? Ответьте мне, Синий царь, отец и гроза народов!?

Мерта не ожидал столь мощного напора в свою сторону, растерялся и промолчал. В тронном зале наступила тишина.

— Вы молчите, потому что и сами знаете ответы на мои вопросы, — продолжал Чун Хе. — И более того, хоть вы и не признаете этого, но в мятеже отчетливо отслеживается рука феррийцев. Потому я не удивлюсь, если завтра они объявят нам войну.

— Этого не может быть! — наконец, очнулся Мерта. — Им нет смысла помогать мятежникам. Мы с единокровной феррийской принцессой будем помолвлены.

— О, слепец! — театрально воскликнул Чун Хе, закатив глаза, и плюхнулся на стул, закрыв лицо руками.

— Вы забываетесь! — разозлился молодой царь.

— Именно так! — вновь поднялся с места советник. — Поэтому я снимаю с себя обязанности, впрочем, могу и голову снять, если это будет вам угодно.

Мерта опешил. Он не ожидал такого поворота событий, такой дерзости и уж тем более отставки одного из самых важных своих советников. Синий царь сидел на троне и растеряно смотрел по сторонам, не зная, что сказать.

— Чудесно, значит, голову оставлю при себе, — откланялся Чун Хе и широкими шагами удалился из зала.

Среди оставшихся установилось тяжелое молчание. Все ждали новостей с полей сражений, развернувшихся прямо на улицах столицы.

Часы пробили полночь, но известий от Касто Ренара не было. Советники начинали откровенно скучать. Арнод крутил на столе золотую монету, Маро Куйтен, советник по ресурсам, дремал на стуле, а Ферта Лартина, советник по науке и театру, и вовсе напевал что-то невнятное себе под нос.

— Ферта, что вы там поете? — грозно спросил Мерта, которого изрядно достало бурчание советника.

— Песню маленького пастуха из «Карса-Лавары», ваше синецарство.

— Не пойте, пожалуйста.

— Да, ваше величество.

— Разрешите дать вам совет, ваше синецарство, — вступил в разговор Арнод.

— Давайте, — настороженно произнес Мерта, опасаясь повторения диалога с Чун Хе.

— Будьте жестче с народом и слугами, иначе, ваше имя будет олицетворять падение империи.

— Вы излишне пессимистичны.

— К сожалению, нет, ваше величество, — советник по золоту поднялся из-за стола.

— И вы тоже желаете снять с себя обязанности? — расстроенно поинтересовался Мерта.

— Нет, синий царь, с вашего позволения я пойду спать. Завтра из соседних провинций приезжают купцы. Для счета денег нужна свежая голова.

— В этом вы правы. Все свободны, — отпустил советников Мерта, а сам остался сидеть на троне, набившем на его заду знатную мозоль, в ожидании новостей.

Глава 25

Звездный, Сарбия

17 день Синего Лета, 2368 г.

Три дня Труа ничего не мог разузнать о состоянии друга. Приносившие ему завтрак и газеты лекари не обладали нужной информацией. Зато он получил разрешение на отсрочку сдачи его отчета в университете, узнал о мятежах в Вернийской империи, о которых написали в газете «Путеводная звезда» от 17 дня Синего Лета под заголовком «Керны в огне». В статье говорилось, что вооруженные столкновения с протестующими охватили не только столицу, но и десятки городов по всей империи.

После завтрака Феро заказывал книгу у больничного библиотекаря, ходившего по палатам в таком же белом одеянии, как и пациенты. Попросить можно было почти любую книгу, поэтому Труа заказал труд Каро Фурье «Основы понимания физики частиц». Написанный сложным научным языком он трактовался каждым по своему, потому одни называли труд Фурье бредом, а другие — прогрессивным и будущим науки. Раз выдалось время, Труа решил составить свое мнение. Хоть он и был историком, но физика его интересовала всегда. Наверное, если бы отец когда-то не настоял на историческом, Труа мог бы податься и на механико-технический факультет. Впрочем, он реалистично оценивал себя и понимал, что вряд ли бы смог проучиться все четыре года, гением в механике он не был, а МТФ заканчивали только лучшие.

На третий день к Феро наведалась уже знакомая ему Верховный лекарь Рафи Ух. Труа обрадовался, увидев ее, ведь она знала о состоянии всех пациентов в попечении больницы. Его же интересовал вполне конкретный человек — Верна Уонса.

— Ну наконец-то вы, — радостно вскочил с кровати Феро, убирая в сторону увесистый том