— Не могу понять, почему мы приехали сюда. Чем нам может быть полезна Керция?

— В шахматах даже пешка может стать ферзем.

— Керции не стать равной Великой Феррийской империи.

— Возможно, твои братья считают иначе? Пусть резвятся, мальчишки.

— Эти двое ничего не делают ради забавы, — уже серьезно произнесла Асшара. — Если мы здесь, значит, у них есть план.

— Милая, наше дело улыбаться и отвлекать внимание публики, пока наши чародеи творят свою закулисную магию.

Встречать высокопоставленных гостей вышло все семейство Брюа. Карст, его жена Висенья и оба их сына: девятилетний Анхест и семилетний Уфруст. Старший больше походил на мать, особенно глазами и носом, а младший, наоборот, был копией отца.

При встрече Карст подал Асшаре белый платок. Она с благодарностью его приняла и вытерла проступивший на лбу пот.

— У вас, в Керции, все еще очень жарко, — отметила принцесса на керцийском, но с характерным феррийским акцентом.

— Да, поэтому давайте скорее пройдем внутрь. Для вас уже заготовлены освежающие напитки, — вежливо улыбнувшись, пригласила гостей Висенья. — Как добрались?

— Вполне комфортно. Благодарю вас за внимание, — сдержано-любезно ответила Саи.

— Я вчера была у герцогини Весткарцарской. Она рассказывала нам о своей новой книге.

— И о чем же ныне пишут в Керции?

— Да все о том же — о любви.

— Я бы хотел лично выразить вам свою поддержку в вопросе Алингасанского золота, как его прозвали газетчики, — вступил в разговор Шуа, его керцийский был безупречен, — я убежден, что все обвинения в вашу сторону лживы и не обоснованы.

— Благодарю. Мне было важно услышать об этом от вас, — ответил Карст.

— Не сомневаюсь, — дружелюбно улыбнулся Шуа.

— И я бы хотел извиниться, — неуверенно начал Брюа. — За то, что оскорбил вас при нашей прошлой встрече.

— Я не запоминаю обид, — ответил первокровный император.

— Вы благородны, — вступила в разговор Висенья.

— Это у меня от отца, да упокоит его душу Великий Шеш.

— Мы все скорбим о его раннем уходе, — наклонила голову керцийка.

— Его жертва не была напрасной. С тех пор мы продвинулись в изучении шори[42].

— Гадкая болезнь, — отметил Карст.

— Верно, но, к счастью, редкая, — подтвердил Шуа. — Впрочем, это не значит, что мы не должны искать лекарство от нее.

Повисло неловкое молчание, которое прервала Висенья:

— Поздравляю ваших спортсменов с победой в экидене.

— Спасибо. Ваши бегуны тоже достойно проявили себя.

— Всего лишь четвертое место, какое уж тут достоинство, — проворчал Карст и тут же поймал на себе осуждающий взгляд жены.

— Уступить всего пять секунд третьему месту на столь длинной дистанции…

— И целую минуту — первому, — не сдавался Карст.

— Ну что вы все о спорте, да о спорте, — вклинилась в мужской разговор Висенья. — Давайте лучше о высоком. Мы недавно побывали на спектакле «Кукольный беспредел» Ферста Кулюа.

— Да? Вам понравилась постановка? Отзывы о ней противоречивы, — воодушевленно подключилась к беседе Саи, вдовствующая императрица любила театр.

— Давайте отпустим детей в свои комнаты и поговорим, — вежливо ответила керцийка и передала детей прислуге.

— Они уже изучают механику движения тел? — поинтересовался до того молчавший Сшуа, кивнув на уходящих детей.

— Старший только первый год, а младшему еще рано, — с улыбкой ответила Висенья и перевела взгляд на Саю. — К слову о спектакле…

— Милая, давай ты расскажешь нам о нем позже за чаем, — прервал ее Карст, — нам с братьями Раши нужно обсудить дела.

— Хорошо, — мягко улыбнулась Висенья, но в ее взгляде блеснуло недовольство. — Пойдемте со мной, дамы, я покажу вам новые картины одного очень хорошо знакомого вам художника.

— А мы, пожалуй, перейдем в мой кабинет, там нас не побеспокоят, — обратился Карст к братьям и повел их в противоположную сторону.

Личный кабинет верховного вождя Керции оказался небольшим и уютным, с окнами, выходившими в мандариновый сад. Стены были уставлены полками с книгами, на полу лежал ковер из регалийского тигра, отличавшегося редким персиковым окрасом. В центре стоял столик и вокруг него три больших кресла, обтянутых кремовым гобеленом.

Карст сел ближе к окну, рядом с ним разместился Шуа и чуть поодаль от них — Сшуа.

— Вы обдумали наше предложение? — с места в карьер начал старший из братьев. В отличие от Сшуа, ценившего дипломатию, первокровный предпочитал не тратить время на лишние разговоры.

— Да, обдумал… — начал Карст Брюа, осторожно подбирая слова, — Я не считаю, что переход на единую валюту будет сейчас лучшим вариантом для Керции… Но насчет строительства паллиановой дороги, соединяющей наши столицы — я готов начать строительство уже сегодня.

— Чем вам не приглянулась денежная реформа? — вступил в беседу Сшуа. — Она обеспечит обеим странам рост торговли и туризма, укрепит братский союз между нашими народами.

— Я думаю, что вы слишком молоды и оттого летаете в облаках. Все выше сказанное только мечты, которые разобьются об исполнение, — Карст вновь заговорил в своей привычной грубой и отчасти насмешливой манере.

— Может мы и молоды, — медленно ответил Шуа, — но хотя бы не скряги и стремимся работать на благо народа.

— Вы хотите меня упрекнуть в том, что я не забочусь о своем народе? — Карст начинал злиться.

— Нет, мы ничего подобного не имели в виду, — заговорил Сшуа, спеша смягчить тон беседы. — Мы лишь указали на вашу ошибку относительно наших планов.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — холодно ответил Брюа. — Я решил, что у моей страны будет своя валюта.

— Бумажная? — уточнил Шуа.

— Именно. Станки уже работают во всю, и в ближайшее время я выступлю с заявлением перед народом.

— Тогда я буду вынужден просить вашей помощи.

Карст удивленно взглянул на него. Чтобы ферриец просил помощи — это было неслыханно.

— О какой помощи идет речь?

— Я прошу вас отложить денежную реформу на год.

— Чем же вы это обоснуете? — усмехнулся Брюа.

— Это будет выгодно и вам. Народ вряд ли тепло встретит смену твердой валюты на бумажную. Но если они увидят, что не только Керция пошла на такой смелый шаг, реформа пройдет гораздо спокойнее.

— А вы, я так понимаю, планируете переход на новую валюту только через год?

— Именно так.

— Однако тут я вас обскакал, — самодовольно усмехнулся Карст.

— В этом стоит отдать вам должное, — слегка наклонил голову Шуа. — Так вы согласны?

— Согласен.

— А строительство дороги начнем завтра, — вмешался в разговор Сшуа.

— Безусловно. Считаю, что столь удачные переговоры стоит отметить. Мосьё?

Братья согласились. Брюа встал, прошел к двери, за которой стоял стражник и приказал принести три бокала и бутылку мосьё 2161 года.

Неожиданно вместо вина им принесли известия о погроме в конюшне вождя, нападение было совершенно на феррийские кареты.