– А я… а я…

– Ну что ты? – снисходительно спросила Ритка.

– Я на тебе женюсь и сделаю тебя несчастной! – выпалил Шурасик.

Шито-Крыто перестала улыбаться.

– Впервые серьезная угроза! Однако черномагусов замуж не берут. Каждую осень я травлю мужей и тараканов! Ну, шутки в сторону! Я хочу все же узнать, кто чего раздобыл! Все помнят заклинание Анонимус?

Анонимус – заклинание сообщения тайных сведений. Впервые встречается в книге «Стуков» мага Остапа Шептуненко, которая является исключительно слепцам в самую темную полночь года. Книга невидимая, неслышимая и неосязаемая. По этой причине некоторые распространяют подлые слухи, что ее вообще не существует. Однако книга не спускает таким негодяям и обязательно стучит на них в «Общество сохранения магических традиций» и другие компетентные органы.

Ритка нацарапала заклинание Анонимус на земле палочкой. Красная искра стекла с ее кольца, как рубиновая капля и оросила заклинание. По очереди все шестеро наклонялись над заклинанием и, не открывая рта, что-то произносили.

Когда все побывали у заклинания, Ритка выпустила еще одну искру, и тотчас от земли стали отрываться слова. Каждое слово было заточено в небольшой хрустальный шар, разбивавшийся с легким звоном, когда слово поднималось на высоту колена.

– Отлично! – сказал Шурасик, когда последний шар раскололся. – Результат даже лучше, чем я ожидал! Два поручения матери-опекунши выполнены. Первое – сильный артефакт для чтения мыслей с зомбирующим эффектом, взламывающий любые защитные блоки. Хм… что бы это такое могло быть?.. Второе – каменный глаз Эринии, похищенный из лопухоидного музея!.. Склепова, вы с Гломовым меня отвлекаете! Уведи, пожалуйста, своего непоследовательного врага куда-нибудь за дерево и там ощипывай его раннюю лысину сколько угодно!

– А чего такое-то? Завидно, что тебя никто не ощипывает? – возмутилась Гробыня. Она выпутывала у Гуни соломинки из волос. – Засвинячился, мой киска! Лапки убери! Повернись!

Довольный Гуня слушался, подставляя ей похожую на котел голову.

– Ты безнадежна, Склепова! Ну, артефакт для чтения мыслей – тут все прозрачно. Тот, кто им владеет, видимо, должен узнать некую тайну, которая подскажет нам, как разбить Стекло Миров! Причем узнать как можно скорее!

– У кого узнать? – спросила Гробыня.

– Скорее всего, у кого-то из преподавателей Тибидохса. Может, каменный глаз Эринии послужит подсказкой? Насколько я понимаю, это что-то из древней атакующей магии. Эринии – богини мщения и кары, – сообщил Шурасик.

– Эй, которые с глазом и с артефактом, отзовись! – весело крикнула Склепова.

Настороженная тишина. Все с подозрением разглядывали друг друга.

Бейбарсов, до сих пор упорно молчавший, цокнул языком, привлекая внимание.

– Жанин не добралась! – сказал он, растягивая слова. – В этой реальности только шесть магусов из нашего мира. Это плохо, потому что семеро справились бы лучше.

– Шесть? – быстро спросила Таня. – Мне казалось: есть еще один.

– Кто?

– Тот-кто-убивает-в-свое-время! – вздрогнув, сказала Таня.

Бейбарсов медленно покачал головой.

– Тот-кто-убивает-в-свое-время не маг и даже не человек.

– Ты что-то о нем знаешь? – спросила Таня.

У Глеба были гибкие, тонкие, беспокойные губы. Удивительные губы, все выражающие, насмешливые и чуть обкусанные.

– Можно и так сказать. Я принес его с собой, – сказал Бейбарсов, и на его губах заблудилось невысказанное извинение.

– Ты не мог! Наши предшественники погибли еще до нашего перемещения! – крикнула Таня.

– Не хочешь представлять меня убийцей семерых? Ну, так и быть: это не я. Тот-кто-убивает-в-свое-время исчезает вместе со смертью последнего из предыдущей семерки, а своим прибытием я его обновил. Это мое поручение от матери-опекунши!

Гробыня недоверчиво разглядывала его.

– Слишком запутано. Так тот-кто-убивает-в-свое-время – это ты или не ты?

– Невнимательно слушаешь, Склепова! Я же сказал: тот-кто-убивает-в-свое-время – не человек. А некромаги все же люди. Или ты думаешь, что мы получаемся из высохших костей методом их естественного размножения?

– Тогда как?

– Просто. В последнюю ночь мать-опекунша позвала меня к себе и попросила кое-что передать. Отказаться было невозможно. Не думаю, что моя посылочка вас обрадует, но как говорит наш палач: «Всем люб не будешь!» И еще: «Жалоб от клиентов не поступало!»

Глеб опустился на четвереньки и глухо закашлялся. По его гортани прокатился шар. Задыхаясь, он схватился за горло и скривился, багровея лицом.

– Тебе плохо? – спросила Таня.

– Мне всегда лучше всех. Отвернись! Не хочу, чтобы ты смотрела! – прохрипел Глеб.

Он в последний раз судорожно кашлянул и с усилием поднялся, уцепившись за руку Тани.

– Это не я! Я ему не помогала! – Она вырвала у него руку так поспешно, что Бейбарсов едва устоял на ногах. Его шатало.

– Расслабься, Гроттерша! Никто не видел, как ты волновалась, когда Беймушкину поплохело. И как ручку протянула – тоже никто не видел. Штрафов больше нет! – хмыкнула Рита Шито-Крыто.

– Привычка, – виновато буркнула Таня. – Короче, нечего трогать мои конечности – и все дела!

Она наклонилась, разглядывая «подарок» матери-опекунши. На земле лежал цветок, но цветок ли? Больше он напоминал гноящийся пустотой шрам. Черная дыра ничем не была заполнена. Самое жуткое, что растение не пребывало в неподвижности. Оно постоянно шевелилось, и оттого казалось, что оно тянется к ним своей темнотой, как спрут щупальцами.

– Черный мак! Цветок мертвых, питающийся останками темных магов. Я видела его как-то на кладбище в разрытой могиле. Я вспомнила: тот-кто-убивает-в-свое-время – запретное название этого цветка! – глухо сказала Рита Шито-Крыто.

Она была бледная, с синевой под глазами. Впервые за все время их знакомства Таня видела Рэйто напуганной. И это при том, что переночевать в гробу с мертвецом было для нее проще, чем сварить гречку. Теперь же Ритка походила на приговоренного к смерти, которого привели на несколько дней раньше, чтобы посмотреть на гильотину.

– А что ты там делала-то?

– Да так. Не спалось ночью, взяла лопату, пошла пройтись!

– Хороший человек и гуляет интересно, – с иронией сказал Глеб, любивший поддразнивать Ритку.

Таня смотрела не на цветок, а на него. Ей было важно понять, отчего она, такая самодостаточная, не может выкинуть из головы этого некромага, которого она даже уважать не могла, потому что не за что было. Бейбарсов полностью пришел в себя и раскачивался с носка на пятку. Бамбуковую тросточку он держал под мышкой. Исключительно самоуверенный тип. Такое чувство, что не он только что стоял на четвереньках и, задыхаясь, откашливал подарочек матери-опекунши.