Чем больше любишь, тем меньше верь, —

по памяти сказала Таня.

– Ну, это лирика! Это не о том! – отозвался Сарданапал. – Тут явно имеется в виду ваше внутреннее состояние на момент вселения в тела двойников.

Та, кто однажды мрак раздавила,

Мраку жизнь даст, —

это место самое многообещающее. Мрак раздавила – явно о тебе и о судьбе Чумы в нашем мире. «Мраку жизнь даст» – Чума видела в этом свой шанс на возрождение, – сказал Сарданапал.

– А на самом деле: я пощадила Глеба, подменив Искрис фронтис безобидным заклинанием, – быстро сказала Таня.

– Точно. Так и есть.

Кто хочет жить, всегда скорбя?

Всех ненавидь – люби себя!

(Ну, снова лирика! Что тут скажешь!)

Жизнь Тибидохса в ее руках:

Если птица умрет, все рассыплется в прах.

Плоть в клочья рвут, других не щадя,

Но если погибнут, —

Сарданапал замолчал и внимательно посмотрел на Таню.

– Как мы оба знаем, пророчество дошло не полностью. Но догадаться можно. Древнир говорит о том выходе, который выберут некоторые посланцы. Главное, чтобы человек захотел измениться. Не остался навеки захлопнутой коробкой. Пожелал открыть себя для изменений, как это сделали Гуня и Гробыня. А остальное все можно исправить. Они были первыми из шести, кто это понял!

Плоть в клочья рвут, других не щадя,

Но если погибнут – спасут и себя, —

попыталась угадать Таня. И по тому, как кивнул академик, она поняла, что не ошиблась.

Сарданапал сунул руку в карман. На ладони у него лежал перстень дедушки Феофила.

– Маленький подарок!.. Его нашел Готфрид. Если, конечно, ты согласишься обменять свое большое кольцо, – он оглянулся на перстень Эвмеда, – на другое, поменьше!

Таня накрутила на палец перстень Феофила. Тот был чуть теплым и нетерпеливо потрескивал. После кольца Эвмеда он казался не таким мощным, зато его мощь можно было приручить. Не говоря уже о ворчании, которое вообще ни за какую магию не купишь.

– А про прочее даже и не думай! – продолжал академик. – Вскоре все станет дурным сном! Когда в озеро бросаешь камень, идут волны. Но потом все исчезает, и озеро снова спокойно. И только немногие знают, что на дне лежит камень.

– Но камень-то останется!

– Останется память! И будут шесть учеников Тибидохса, объединивших опыт двух судеб! Шурасик – аналитический ум. Гуня – силу. Гробыня – верность.

– Верность? Склепова?

– Да, верность, которая лежит глубже ума. Ум заблудившийся, суетливый, любящий парадоксы, пшикающий искрами шуток, но под всем этим спокойная верность, уравновешенность и надежность. Потому мы ее и любим. Рита Шито-Крыто – неутомимое упрямство в достижении цели. Глеб – талант. Да, не смейся, талант. Он талантлив во всем, что делает… Надеюсь, Клоппик не разнесет его своими грохочущими заклинаниями и вскоре мы увидим прежнего Глеба! Я постараюсь, чтобы его новая личность не перевесила старой.

– А Жанна кого воплощает?

– Аббатикова? – Академик на миг задумался. – Девушка – спутница таланта, принимающая талант со всеми его фокусами. Хотя, на мой взгляд, фокуснический талант от гения весьма далек. Муза, иными словами… А вот ты, Таня!..

– А я просто Танька… – торопливо перебила она.