Твоя гипотеза насчет третьего места выглядит очень дажереальной. Как выясняется, у нас стартеры высокого уровня и пристойные сменныепитчеры. И эти «Иволги» смотрятся очень даже неплохо. «Янкиз» теперь страдаютот мести Петтитта, Клембоя и Бумера

Сегодня премьера фильма о «Ред Сокс» «И все-таки мы верим».Элисса, моя бывшая студентка, устроила мне пропуск для прессы, и я, готовякороткий список вопросов и вставляя новые батарейки в диктофон, думал о том,что мне предстоит перейти черту, отделяющую болельщика от журналиста.

Мы приезжаем в «Лоувс», это в Коммоне,[59] вовремя,регистрируемся у столика прессы и получаем место за бархатным канатом,протянутым вдоль красною ковра. У меня никогда раньше не было пропуска дляпрессы, и я не знаю, какими он наделяет меня возможностями. На улице ведетпрямую трансляцию городской телеканал. Идет дождь, холодно, так что особойтолпы не наблюдается. Народу у каната прибавляется. Нас теснят телевизионныекамеры. Широко представлен NESN, с ним соседствуют ESPN-2, NECN, бостонскиетелеканалы. Ничего не происходит, но за позицию уже идет серьезная борьба.Обязательно должны прийти Джонни Деймон и Кевин Миллар, а другие имена неупоминаются. Я-то надеялся увидеть Эка, может, Яза, Тима Уэйкфилда, Поуки Риза.

Уэлли Зеленый Монстр[60] появляется во фраке, позирует передкамерами. «Эй, Уэлли, что на тебе надето?»

Приходят болельщики, снявшиеся в фильме, фотокорреспондентыслепят их вспышками, ведущие спортивных программ берут интервью. Менязвезды-болельщики не интересуют. Я знаю, что услышу их истории с экрана.

Том Кейрон останавливается у столика регистрации, рядом ДэнШонесси. Большой Сэм Хорн расписывается на моем мяче (настоящий журналистникогда бы его об этом не попросил), а тут уже и Том Уэрнер, и Джон Генри, иЛарри Лучино, и Луис Тиант. Все, кроме игроков.

Снаружи лучи взятых напрокат прожекторов высвечиваютоблачное небо. Когда до начала показа остается совсем ничего, появляется КевинМиллар в цветастой рубашке, джинсах и сверкающих черных ковбойских сапогах. Онулыбается, пожимая руки и раздавая автографы, останавливается на каждом шагу. Явыскальзываю из толпы репортеров и встаю у каната чуть впереди, на пустомпятачке.

И когда он проходит мимо, останавливаю его. В этот же самыймомент к нему подскакивает мужчина моего возраста, болельщик «Сокс», с огромнымпивным животом, торчащим из-под свитера. На животе вытатуирован логотип «Сокс»и слоган «МЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ВЕРИМ». Один из тех, кто получил билет на премьерныйпросмотр. Он жмет руку Миллара, довольный представившейся возможностью.

Кевин, — начинаю я, и он говорит со мной, потому что в рукеу меня диктофон, а это такое же мощное средство убеждения, как и пистолет, —каким вы были болельщиком в молодости?

— Таким же, как этот парень.

— И за кого болели?

— За «Доджеров». Вырос в Лос-Анджелесе. Моей командой были«Доджеры».

— Любимый игрок?

— Стив Гарви.

— Вы носили свитер с его номером?

— Свитер не носил, но был преданным болельщиком «Доджеров».Ходил на многие игры.

— Слушали радио?

— Вина Скалли.

— Пытались получить автографы?

— Пытался и получал.

— Вы по-прежнему болельщик? Можете вы быть болельщикомтеперь, став игроком?

— Несомненно.

— Вы по-прежнему болельщик «Доджеров»?

— По-прежнему болельщик «Доджеров», по-прежнему болельщикбейсбола.

— Каждое утро проверяете, каковы их успехи?

— Нет, каждое утро не проверяю. Но слежу за их результатами.

— Так вы надеетесь встретиться с ними этой осенью?

— Это было бы отлично.

Вот и все. Я благодарю его, и он идет к следующемумикрофону, к следующей камере. Я определенно перешел границу допустимого,прикидываясь журналистом, но как болельщик я просто обязан пользоваться любойвозможностью пообщаться с игроками, потому что для болельщика это счастье.

Джонни Деймона еще нет, но организаторы намерены начатьпоказ фильма, и мы все перемещаемся в зал, вместе с Кевином Милларом ивладельцами команды. По громкой связи представляют всех VIP «Сокс», которые поочереди встают, чтобы получить свою долю аплодисментов. Когда объявляют ДжонниДеимона, ради шутки поднимается Большой Сэм. Наконец режиссер Пол Дойлблагодарит всех, кто помогал ему при создании фильма, и говорит: «Болельщики —это „Ред Сокс“». Утверждение это представляется верным даже до того, какдоказательства появляются на экране. Говоря ранее о настоящем журналисте, яупомянул, что являюсь болельщиком «Сокс» всего лишь двадцать пять лет. Был имдо появления Клеменса, еще долго буду после того, как уйдет Педро. Этот мойконтракт нельзя разорвать.

В фильме есть и Стив, короткий эпизод, где он разговариваетс Джоном Генри до первой неудачной игры открытия в Тампа-Бэй. Ту игру неудачнопровел Чэд Фокс, и хотя в фильме об этом ничего нет, Фокс, после того какотказались от его услуг, играть не перестал, перешел в другую команду вместе сбывшим финишером «Сокс» Уго Урбиной, чтобы победить «Янкиз» и выиграть «Мировыесерии».

В стремлении уместить весь сезон (и восемь таких различныхжизней болельщиков) в два часа экранного времени фильм не может охватить все.Больше всего меня поражает следующее: как много людей покинули команду послепрошлого сезона: Шиа Хилленбранд, Тодд Уокер, Брэндон Лайон, Дамиан Джексон,Джон Беркетт, Джефф Саппан, Скотт Соэрбек и, разумеется, менеджер Грейди Литтл,над которым, поскольку в зале сидели люди, его уволившие, смеялись больше, чемя полагал необходимым. Мы видим, как Тео сообщает нашему молодомуперспективному игроку Фредди Санчесу, что его отдали в Питтсбург (в обмен наСаппана и Соэрбека, которые не пришлись ко двору).

В фильме есть и трагедия, и комедия, а все потому, что четкопоказано, как мы балансируем между надеждой и пессимизмом. Сердитый Билл,убежденный пессимист, который стал завсегдатаем местных ток-шоу, заявляет, чтоникогда не поверит в «Сокс» снова, ему везде мерещатся ужас и кошмар, онзаявляет, что ничего не изменится к лучшему, если мы не наберем одних толькозвезд. Пожарный Стив Крейвен более уравновешен. «Мы еще сделаем их, — говоритон после проигранной решающей седьмой игры, и в его словах слышится надежда. —Или вы так не думаете?»