— С вершины, должно быть, видно море.

До вершины мы не дошли. Тропинка резко свернула в расщелинумежду гор, и мы увидели открытое пространство, заросшее виноградом. Виноградникбыл небольшим и явно заброшенным. Столбики с проволокой во многих местах упали,а общий вид свидетельствовал о запустении.

— Странное место для виноградника, — заметила я.

— Почему странное? — спросил Гриша, обнаруживаяподозрительное желание поболтать.

— Далеко от поселка. И дороги нет.

— Если верить старухе, поселок вон за той горой. Совсемнедалеко. Может, и дорога есть…

Мы пошли вдоль виноградника и вскоре вновь оказались в лесу.

— Слышите? — спросила я. — Здесь где-тоключик.

И точно, через минуту я увидела навес из шифера, внескольких местах дырявый, на гвозде справа висела армейская кружка.

— Вот здорово, — обрадовалась я и вслед за Ромеоприпустилась в ту сторону.

Вода была холодной и необыкновенно вкусной. Мы выпили поцелой кружке.

— Что это? — спросил Григорий, вытирая рот рукой.Я проследила за его взглядом: впереди за деревьями что-то виднелось. —Посмотрим?

Мы стали подниматься вверх по склону и вскоре вышли когородам, точнее, это когда-то было огородами, судя по изгороди, наполовинусгнившей.

— Не так давно здесь жили люди, — с умным видомзаметила я.

— Может, и сейчас живут, — нахмурился Гриша, и мыпрошли еще немного по тропе. Сразу после огородов появились сараи, завалившиесяна одну сторону, с обрушившимися крышами, и огромная железная бочка. Вывернувиз-за нее, мы замерли в растерянности: прямо напротив стоял дом. Некакая-нибудь рухлядь, а добротный и крепкий. Стены были сложены из серогокамня, высокое крыльцо с деревянными перилами, тяжелая двустворчатая дверь,двенадцать стрельчатых окон. Очень большой дом, чем-то напоминающийсредневековый замок, по крайней мере, впечатление он производил именно такое.

— Здесь кто-то живет, — заявила я и направилась кдому.

— Вряд ли, — сказал Гриша и добавил едва ли неиспуганно:

— Тишина какая.

Ромео, приближаясь к дому, то и дело поглядывал на меня,такое поведение не удивляло, он ужасный трусишка, но и я вынуждена былапризнать: дом выглядел жутковато. Бог знает почему. Замок на двериотсутствовал, я поднялась по скрипучему крыльцу и толкнула дверь, она медленнооткрылась, тоже со скрипом, и я заглянула внутрь. Если в доме все-таки естьхозяева, мою навязчивость придется как-то объяснять.

Длинный гулкий коридор, справа лестница, наверное, начердак, настежь распахнутая дверь в одну из комнат… Сомнения отпали: дом давнопокинут людьми. Я переступила через порог, а Ромео вдруг завыл, громко ипротяжно У меня мороз пошел по коже, а Гриша нахмурился:

— Пойдем отсюда. Чего здесь смотреть?

Если честно, меня его предложение порадовало, я взяла Ромеона руки и поспешно сошла с крыльца. На меня напал безотчетный страх, захотелоськак можно скорее покинуть это место.

Видно, те же чувства охватили и Григория, он торопливо шелпо тропинке, не оборачиваясь, и молчал.

Мы обогнули дом и стали спускаться к озеру. С этой стороныбыли хорошо видны выбитые окна и даже часть комнат, разоренных, с клочьямиобоев на стенах.

— Жуть, — честно сказала я, и Гриша, по-видимому,со мной согласился.

Почти бегом мы достигли озера, но покой обрели далеко несразу, то и дело пристально вглядывались в ту сторону, стараясь среди деревьевувидеть дом.

— Пора возвращаться, — кашлянув, сказал Гриша, и яс ним согласилась.

— Надо еще найти дорогу в поселок, — заметила я,почувствовав некоторое беспокойство, день близился к концу, а мы бог знает гденаходимся, вокруг ни единой живой души и еще этот жуткий дом…

Поглядывая по сторонам, мы направились вдоль озера, пытаясьотыскать дорогу, которую нам обещала женщина, а вместо нее обнаружили следынедавней стоянки: угли костра, самодельный стол, запас дров, с которым можнопродержаться неделю, ложе из сухой травы и даже кольцо для баскетбола сразноцветными ленточками, прибитое к одному из деревьев.

Все это необычайно меня порадовало, потому что страх,неожиданно возникший на крыльце дома, не отпускал и я всерьез начала думать,что весь мир куда-то провалился, а мы с Гришей остались одни на всей планете.

— Кто-то здесь отдыхал, — сказала я громко, желаясебя подбодрить, но вышло совсем наоборот. Положительно, такие заброшенныеуголки не лучшее место для прогулок.

— Никакой дороги, — заявил Гриша. — Бабкашутница.

— Что же делать? Вернемся на турбазу?

— Бабка сказала: надо подняться в гору, потомспуститься, и будем в поселке. Гора невысокая, несколько минут — и мы навершине, с нее должен быть виден поселок.

— Хорошо, — кивнула я. Спорить с Гришей нехотелось, зато очень хотелось оказаться в цивилизованных местах или хотя быувидеть вдали человеческую фигуру.

Мы полезли в гору. Делом это оказалось нелегким, хоть и былаона невысокой, зато очень крутой. Я взбиралась почти на четвереньках, а Гришепришлось и того хуже, потому что он тащил несчастного Ромео. Мы стали братьправее, туда, где склон был более пологим, время шло, а вершиной и не пахло. Мыостановились передохнуть, Гриша опустил Ромео на землю, а пес вдруг завыл.

— Чего это он? — шепотом спросил Григорий. Ясделала пару шагов в сторону, раздвинула ветки и замерла, вытаращив глаза:прямо под нами был заброшенный дом. Выходит, мы сбились с курса и поднималисьвовсе не на ту гору. Я инстинктивно схватила Григория за локоть и дажеприжалась к нему.

— Этого не может быть, — сказал он. — Мы всевремя двигались на север. Чертовщина какая-то.

— Будем подниматься? — прошептала я и на всякийслучай прижалась к нему покрепче.

— Вот что, давай возвращаться на базу, — сказал они добавил:

— Не нравится мне здесь.

Я была с ним полностью согласна.