Среди всеобщей сумятицы Хельмимира знала, что делать. На астероиде в глубине Ву-Цзяньсюн был расположен подпольный завод военной техники, до которого ещё не успел добраться враг. Там руководил один из подручных Ульфа Бертехельма. Хельмимира взяла своих сторонников и отправилась туда. Она связалась с заводом по радиосвязи попросила открыть ей ворота, однако получила отказ. Понимая, что завод прекрасно охраняется, а силы её невелики, Хельмимира отступила.

Фронта больше не существовало; командиры генерала Кермунда вместе со своими войсками находились в бегах. К одному из них, полковнику Эниброну, Хельмимира пришла за помощью. Она рассказала ему о заводе и предложила атаковать его как можно скорее.

– Мы можем укомплектовать новый флот, – говорила мундиморийка. – Мы соберём остальные силы и продолжим борьбу.

Эниброн, казалось, был заинтересован. Он последовал за Хельмимирой, и вместе они взяли завод штурмом. Выяснилось, что подручный Бертехельма обещал продать какому-то иностранному князьку большую партию военной техники. Нажившись, он собирался бежать из империи, но не успел: совместные отряды полковника и Хельмимиры ворвались на завод, и ушлый делец был казнён как предатель.

Однако Хельмимира совсем недолго радовалась победе. Эниброн заявил, что сам продаст князьку обещанные корабли и сбежит в Забархан-Шахад вместе со своими ближайшими товарищами. Её, Хельмимиру, он звал с собой. Поражённая, мундиморийка не хотела верить своим ушам… Однако следовало всё-таки признать грустную правду: у тех, кто поддержал восстание, не оставалось больше надежд на победу.

– Что ж, – сказала Хельмимира, – отдай мне часть флота, как договаривались, и на этом разойдёмся. Солдаты, которых ты бросаешь, останутся со мной.

Эниброн усмехнулся, пряча неловкость и стыд под маской высокомерия.

– Ты, как и все бабы, глупа, – надменно проговорил он. – Да и кто признает тебя как лидера? Люди не станут слушать женщину. Погибнешь ни за что – вот и вся твоя история.

– Возможно, погибну, – ответила Хельмимира. – Но, знаешь, есть вещи и похуже смерти.

Под «вещами похуже смерти» Хельмимира имела в виду жизнь в Забархан-Шахаде, где у женщин не было прав. Они, к примеру, не могли выйти на улицу без сопровождения мужчины. При этом каждая женщина обязана была носить на себе коробку с дырочками для носа и глаз. В особо ортодоксальных регионах женщин зашивали в специальные мешки и таким образом переносили по улице. Если женщина появлялась на людях без мужчины, с ней разрешалось делать всё, что вздумается. Если же она смела показаться кому-либо без мешка или коробки, её забивали камнями. Женщине воспрещалось получать образование и говорить то, что может не понравится мужчине. Все эти красивые обычаи пришлись бы по вкусу многим мундиморийкам, но Хельмимира предпочла бы скорее сдохнуть, чем жить в Забархан-Шахаде.

Позади была империя, где повстанцев казнили; впереди была унизительная, неприглядная «бабья» участь… Что ещё оставалось Хельмимире, кроме как продолжать борьбу? Войдя во вкус, Хельмимира следовала порывам своей решительной и властной натуры. Одна только мысль повести за собой армию вызывала в ней странное возбуждение. Посреди откровенной безнадёги она ощущала нездоровое веселье. Это пошло ей только на пользу: отчаянная бодрость мундиморийки была так заразительна, что многие солдаты воспряли духом.

Основной костяк сторонников Хельмимиры составляли журналисты – такие, например, как Гардиальд и Стефания – а также подчинённые Ульфа Бертехельма, которые не сумели вовремя покинуть Мундимору. По дороге на завод к ним присоединялись участники подпольных ву-цзяньсюнских движений, беглые военнопленные и те, кого могли репрессировать имперские власти. «Не войско, а сброд», – говорили имперцы о партизанах.

Понимая, что сопротивление хочет возглавить женщина, многие были в недоумении. Кто-то говорил, что всё безнадёжно, и дезертировал. Многие надеялись на то, что мятеж возглавят мужчины – младшие офицеры Эниброна, которых мундиморийка взяла в союзники. Мало кто верил, что женщина способна руководить солдатами. Однако Хельмимира пресекала любые попытки указать ей на её место. Она нещадно высмеивала всех, кто заикался о «женском предназначении». Она осаживала шутников, которые намекали на «женский ум» и «неженское дело» – за словом в карман не лезла. Она спорила с теми, кто всерьёз говорил ей уйти из главного штаба. «Я уже сделала достаточно, чтобы здесь находиться», – говорила Хельмимира. Она заставляла людей отвечать за свои слова – и те сдавались, когда у них заканчивались аргументы. И в конце концов её признали: Хельмимира стала одним из лидеров мятежа. Офицеры больше не смущались, когда она присутствовала в главном штабе и обсуждала решения. Воины больше не ставили её авторитет под сомнение, а журналисты гордились ею.

Хельмимира давно привыкла брать на себя ответственность за людей. Теперь же это были не просто люди, а солдаты, которые, несмотря на вековые предрассудки, распознали в ней лидера. Она понимала, что не может позволить им хоть на минуту усомниться в себе. Полковник бежал, бросив своих воинов на произвол судьбы. Хельмимира же не только осталась, но и вселила в них страсть к победе.

Она не была профессиональным полководцем и только-только начинала осваивать навыки боевого командира. Поэтому, несмотря на пылкие речи и громкие лозунги, Хельмимира вовсе не спешила вести свои отряды в бой. Каждую свободную минуту она посвящала тому, чтобы почитать какое-нибудь руководство по военному делу. Избегая встречи с противником, партизаны учились воевать бок о бок и вести подпольную борьбу. Иногда им всё же приходилось отбиваться. В этих потасовках они получали опыт. Местные жители многих планет помогали партизанам. На планетах, где в период восстания работали «передвижные редакции», появилось много тайных групп, которые поддерживали Хельмимиру.

Двигаясь по территории Ву-Цзяньсюн, Хельмимира надеялась отыскать других командиров, чтобы объединить усилия. Она знала, что полковник Ротигерн всё ещё продолжает борьбу с имперскими войсками. Разведка докладывала, что он командовал двумя гаргрифами, которые состояли из нескольких родов войск. Однажды Хельмимира узнала, что армия Ротигерна попала в окружение у орбиты Виви-Уоррен. Пользуясь случаем, мундиморийка попыталась прийти ему на помощь, но пробиться не удалось. Вместо этого партизаны отступили. Укрывшись в одном из жерл пространства-времени, флот Хельмимиры подсчитывал потери и готовился к новым, ещё более суровым, испытаниям.

Пытаясь объединить свои войска с войсками Ротигерна, Хельмимира сама оказалась под прицелом. Она понимала: её уже ищут и собираются атаковать. Находясь внутри жерла, партизаны копили силы. Их аппараты имели мощные системы генерации кислорода, а дополнительным источником энергии служила сингулярность. И всё же Хельмимире следовало быть начеку: в любой момент могли появиться войска империи.

Расположившись в кают-компании одного из кораблей, лидеры сопротивления обсуждали план действий. В самый разгар дискуссии в каюту вошёл Гардиальд.

– Есть срочные новости, – доложил он Хельмимире. – Только что у горизонта событий задержали