– Правильно сомневаешься. Такие вещи с бухты-барахты не делаются, а за решеткой ты провел всего ничего.

– Что?

– Что слышал. – Беликов заложил руки за спину и качнулся с пятки на носок. – Я в курсе твоих похождений. Даже раздвижное креслице видел своими глазами. Ну и видеосъемку твоих показаний. Представляешь, что сотворит с тобой твой любимый Галатей, если узнает, как ты его подставил?

Саша затравленно посмотрел по сторонам, словно надеясь, что происходящее всего лишь дурной сон. Словно из фиолетовой мглы, постепенно окутывающей Каир, могли возникнуть добрые ангелы, спешащие ему на помощь. Но не протрубили трубы, не прозвучал глас господень, не запылали на небесах знаки, подсказывающие правильный путь. Нужно было выкручиваться самостоятельно. Ни на секунду не забывая о том, что беседа ведется не в кабинете, а на высокой башне, выход из которой охраняет затаившийся в темноте Хаким. Преклонный возраст не помешает ему вонзить нож в спину. А дипломатический лоск не помешает Беликову нанести подлый удар, после которого жить Саше в режиме свободного падения секунду с небольшим.

– Никого я не подставлял, – набычился он.

– А как это называется? – поднял брови Беликов. – Ты выложил Стейблу все, включая то, о чем тебя вообще не спрашивали. Рассказал, кто, как и почему опекает Наталью Верещагину, выдал кучу наших внутренних секретов, продиктовал коды, фамилии, явки…

– Наших внутренних секретов, – с горечью повторил Саша. – Наших!

– Но ведь мы служим России, м-м?

– Отчизны верные сыны, ага.

– Оставь этот скепсис, – посоветовал Беликов. – И замогильный тон тоже оставь. Назвался груздем, полезай в кузов.

– Ты, – спросил Саша, – притащил меня сюда, чтобы похвастаться знанием народных поговорок?

– Никто тебя никуда не тащил. И даже не пытал, заметь. Ты сам сделал свой выбор. Под давлением обстоятельств? – Беликов сам ответил на свой вопрос: – Да. Но на кого не давят чертовы обстоятельства? Может быть, на меня? – Он ткнул себя пальцем в грудь и покачал головой. – Увы, Саша. Я такая же подневольная птица, как и ты. Все мы кому-нибудь подчиняемся. Жене, начальству, родителям, Господу Богу, наконец. Так устроен мир, и лично я по этому поводу закатывать истерики не собираюсь. Тебя что-то не устраивает? Так прямо и скажи.

– Галстук у тебя идиотский, – проворчал Саша. – А в остальном все нормально.

* * *

Беликов обиделся.

– Мой галстук стоит больше, чем ты тратишь на все остальные шмотки, понял? И бумажник полон, и здесь, – Беликов похлопал себя по лбу, – не пусто. Потому что я приспосабливаюсь лучше и рефлексирую меньше. Короче, – он вперил в Сашу тяжелый, немигающий взгляд, – ты готов работать или кокетничать будешь?

Сашины кулаки чесались от почти непреодолимого желания пройтись по ненавистной физиономии. Сцепив пальцы и зубы, он процедил:

– Проверочку, значит, решили мне устроить? На предмет благонадежности? Так вот, никакого Стейбла я не знаю и в порочащих связях замечен не был. Сперва докажи, а потом обвиняй. Где факты? Факты у тебя есть, я спрашиваю?

Демонстративно зевнув, Беликов отвернулся и как бы нехотя произнес условную фразу. Пароль был назван Саше перед возвращением в тюрьму и звучал он буднично:

– А не поужинать ли нам вместе? Признаться, я проголодался как волк.

– Обязательно поужинаем, – механически произнес Саша, – но не сегодня. У меня после тюремного рациона желудок расстроился.

Он испустил тяжелый вздох. Беликов покровительственно потрепал его по плечу:

– Успокойся. Родину мы не предаем, потому что родину давно с молотка распродали. Что касается Галатея, то он еще та птица. Не удивлюсь, если узнаю, что он тоже ведет двойную игру. Закон жанра. – Беликов развел руками. – Сегодня вербуешь ты, завтра вербуют тебя. Ну и что? Нужно пользоваться случаем. На оклад и командировочные не проживешь.

Саша не пожелал философствовать на общие темы. Осведомился глухо:

– Что я должен буду сделать?

– Как тебе мадам Верещагина?

– В каком смысле?

– В прямом, – беззаботно ответил Беликов. – Она, конечно, женщина не первой свежести, но зато при фигуре и без комплексов.

– Конкретней можно? – буркнул Саша.

– Тебе предстоит снова встретиться с Натальей Никаноровной.

– Николаевной.

– Никаноровной, – произнес Беликов с нажимом. – Перевранное отчество будет сигналом. Верещагиной велено беспрекословно подчиняться человеку, который обратится к ней таким образом.

– Понял, – кивнул Саша. – Только не рассчитывай, что я заманю ее в укромный уголок и задушу. Не мой профиль.

– Надо будет, так задушишь. Но пока что это не требуется.

– А что требуется?

– Завтра тебе позвонят, – сказал Беликов. – Номер… – Он продиктовал телефонный номер. – Не отвечай и не перезванивай, просто прими к сведению. Звонок оповестит тебя о начале операции. Никуда не отлучайся из отеля и старайся держаться поближе к Верещагиной, чтобы не терять время даром. У тебя будет три часа. В течение этих трех часов ты должен доставить даму… – Беликов зыркнул глазами по сторонам, – …доставить даму в Город Мертвых.

Саша тоже глянул по сторонам и обнаружил, что ночь незаметно вступила в свои права, окутав мраком мегаполис. Электрических огней было видимо-невидимо, но были они маленькими и далекими. Как звезды, до которых никому и никогда не докричаться.

– Ненавижу кладбища, – признался Саша.

– Я тоже, – не стал бравировать Беликов.

– Почему три часа? От отеля до Города Мертвых пятнадцать минут ходьбы.

– Это смотря как идти.

– А как идти?

– Через базар в районе Хан-аль-Халили. Надеюсь, тебе не нужно объяснять зачем?

Саша молча повел подбородком справа-налево. Прогулка по многолюдному базару нужна американцам для того, чтобы обнаружить слежку и принять контрмеры. Но слежка, насколько было известно Саше, не предвиделась. Завтра он снова будет действовать в одиночку.

– Почему выбор пал на меня? – осведомился он, наблюдая за переливами электрических искр вокруг. – Верещагина меня видела и вряд ли обрадуется моему появлению.

– Главное, что она пойдет за тобой хоть на край света, – заулыбался Беликов. – У нее нет иного выхода. – Он сделался строгим, почти официальным. – У тебя тоже.

– И все-таки почему я? – упорствовал Саша.

– Засветка. Тебе знаком этот термин?

Еще бы! Засветить агента – значит умышленно раскрыть его причастность к иностранным спецслужбам. После этого агента используют на самых грязных и неблагодарных работах, а если он проявляет недовольство или пытается отлынивать, его выдают своим. Термин возник из-за ассоциации с засвеченной фотопленкой. Непроницаемо-черная, она сродни ипостаси «грязных» агентов. Недаром разведчики называют их «неграми».