В общем, тётушка побожилась, что обязательно съездит в Москву забрать сестёр. Расспросила Лёшку, на каком кладбище похоронили мать. Пообещала её могилку навестить, цветы положить.

– Сейчас накормлю вас с дороги, – суетилась Екатерина Васильевна, накрывая стол на тенистой веранде. – Небось устали, пока ехали, не ближний свет… А моя-то Варька сейчас на колхозном рынке. Урожай нынче в саду хороший, и нам хватает на варенья-компоты, и продать остаётся, тем более сейчас у отпускников сезон, море тёплое… Вы на море-то сходите, водичка как парное молоко, особенно вечером… А когда уезжать собираетесь?

– Думаю, завтра и поеду, чтобы вас не обременять.

– Да чего уж, не обременяете вы меня, я только рада гостям. Билеты ведь ещё не брали?

– Пока нет, я же не знал, как тут дела сложатся. А теперь можно с чистой совестью в Симферополь отправляться.

– Ну, как хотите, воля ваша, – не без доли сожаления вздохнула Екатерина Васильевна. – А я вам тогда покушать в дорогу соберу. У меня ведь и куры свои, и яички… Большую скотину не держу, для коровы и свиней места нет, да и когда с ней управляться? Я ж в амбулатории посменно дежурю, сутки дежурю – двое дома. Вот завтра как раз на смену. Удачно вы подъехали, как подгадали.

Когда мы ели, послышалось тарахтение, и возле калитки притормозил мотоцикл с коляской. За рулём сидел вихрастый парень, а из люльки с парой пустых корзин выбралась девушка в платье в горошек. Румяная, кровь с молоком.

– О, Варька приехала, вроде всё распродала, – оживилась Екатерина Васильевна. – А это жених её, Митька Кусков, он её на базар и отвозит, и привозит. А то как же ей с двумя корзинами, вот он и помогает… Варька, а это Лёшка приехал со своим отцом приёмным. Василием кличут, знакомься.

– Здравствуйте! – протянула мне руку Варя.

Рукопожатие её было удивительно крепким для девушки. Ну да потаскай такие корзины, поневоле мышцы накачаешь.

– Беда случилась, Люда следом за мужем померла. Девчонки пока в детдоме, а Василий в командировку в Казахстан уезжает, вот привёз к нам Лёшку. Я говорю, пусть у нас остаётся, ты ж мало ли куда уедешь, а мне одной куковать не с руки. И девчонок хочу взять.

– Ой, горе-то какое, – по примеру матери прикусила кулачок девушка, и глаза её предательски заблестели. – Как же так… Бедненькие.

Поохали, посочувствовали, после чего Варя высказалась, что, мол, конечно же пусть детишки с её матерью живут, дом большой, места хватит. А потом объявила, что через пару часов они с Митей поедут на море, могут и Лёшку взять.

– Так и Василия возьмите, а то человек завтра уедет, так и не искупается. Вась, ты же не против?

– Я за любой кипеш, кроме голодовки, – отшутился я. – А в море давно мечтал поплавать. Плавок, правда, нет, ну трусы вроде без дырок, – добавил я, вызвав общий смех.

В итоге, когда снова притарахтел мотоцикл, я уселся сзади Митяя, а Лёха пристроился в коляске вместе с Варей.

– Л-300, завод «Красный Октябрь», – гордо похлопал по топливному бачку Митька, прежде чем завести мотоцикл.

А ничего так смотрится, винтажная модель. В будущем за такой байк можно приличную сумму в евро или долларах поиметь, тем более если он на ходу. Эх, была бы возможность найти какой-нибудь коридор между двумя мирами! Да тут на одном антиквариате из прошлого озолотиться можно!

М-да, мечтать не вредно, а пока есть время расслабиться в тёплых волнах Судакского залива. Впрочем, расслаблялся я недолго. Оказалось, что Лёшка не умеет плавать, и мне пришлось преподать ему первый урок, в надежде, что хотя бы держаться на воде он научится. Парень воды не боялся, и уже через час вполне сносно у берега работал по-собачьи, счастливо отфыркиваясь солёными брызгами. Варя с женихом плавали неподалёку, занятые исключительно друг другом.

Вечером нам постелили в дальней комнате, я пристроился на тахте, а Лёшка на кровати, впервые за долгое время разнежившись на мягкой перине.

– Пап, может, не поедешь ни в какую командировку? – шёпотом спросил он, умоляюще глядя на меня.

– Не могу, Лёха, – так же тихо ответил я. – Если останусь, меня могут арестовать и отдать под суд за убийство человека. А так я смогу когда-нибудь приехать и навестить тебя.

– Ну ладно, – вздохнул пацан. – Только обязательно приезжай.

На следующее утро я после бритья и завтрака сердечно попрощался с Лёшкой, Екатериной Васильевной и Варей, закинул за плечо вещмешок и отправился к стоянке автобуса до Симферополя. Всем объявил, что возвращаюсь в Москву, но ещё вчера начал продумывать план отступления и решил, что пока можно заныкаться в Одессе. Город шебутной, многонациональный, к тому же портовый, может, и повезёт через контрабандистов или самому по себе оказаться на судне, уплывающем в загранку. Правда, денег осталось кот наплакал, дай бог хотя бы до Одессы добраться. Ну, чай, руки-ноги есть да и голова на плечах, как-нибудь выкрутимся.

Тем более еды на первое время хватит: добрая Екатерина Ивановна снабдила меня источавшими одуряющий запах копчёной колбасой, буханкой ноздреватого хлеба, фруктами, банкой домашнего джема и парой банок консервированной баклажанной икры. Не той полужидкой массы цвета детской неожиданности, что продаётся обычно в магазинах, а самой настоящей, которую ещё и моя бабушка крутила.

Я избавился от документов на имя Василия Яхонтова: мелко порвал удостоверение личности и сжёг, а пепел пустил по ветру. До Судака по прежней легенде меня вполне могли выследить, поэтому вполне логично, что пришло время начать жизнь с новой биографией. Как я понял, в это время в Союзе проживала масса народу, не имеющего вообще при себе никаких документов, почему бы и мне пока не прикинуться одним из таких?

Решил, что буду представляться Климом Петровичем Кузнецовым. Кузнецова – девичья фамилия матери, своего рода дань памяти родительнице. Так-то она ещё жива, слава богу, но получается, что на свете её сейчас ещё и нет. А её отец родился на берегу Енисея, в селе Ярцево, пусть и я как бы оттуда приехал в поисках лучшей доли в Москву, а после уже отправился дальше по бескрайним просторам СССР. Например, по причине приставаний сожительницы, требовавшей алиментов на явно чужого ребёнка. Кому охота будет искать в такой глуши концы моей биографии? Если, конечно, я не вляпаюсь во что-нибудь серьёзное. Но уж постараюсь обойтись без подобного рода косяков.

Ещё бы всё же документики сляпать… Может, сведёт судьба с какими-нибудь мастерами, потому что с ксивой как-то спокойнее. Как говорится, без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек.

Думал я и как изменить внешность. Был бы профессиональным разведчиком, что-нибудь придумал бы. А тут, кроме как отпустить бороду, ничего в голову не приходило. Ладно, не горит, не думаю, что мои фотографии на каждом столбе развешаны, включая территорию братской Украинской республики.

Автобус подошёл через полтора часа. Место мне досталось у окна. Глядя на крымские пейзажи, я по-прежнему прокручивал в уме разные варианты своего будущего. В принципе сценарий вырисовывался один: свалить в загранку, туда, где меня подручные Ежова точно не достанут. Правда, вспоминая историю ещё не свершившегося убийства Троцкого[8] в Мексике, я не был полностью уверен в своей безопасности, даже если окажусь по ту сторону океана.