– Ты Аллиона Брентор? – вновь донеслось от дверей аудитории.

Мы обе повернули головы. На пороге стояла старшекурсница, нетерпеливо постукивая ногой. Она, кажется, и не поняла, какую трагедию сейчас предотвратила.

– Я, – выдохнула я, быстро притискиваясь мимо застывшей в ступоре Селесты.

– Тебя вызывают к ректору, срочно!

Захотелось мгновенно попятиться обратно. От вызова в кабинет ректора точно ничего хорошего ждать не приходилось.

– А что случилось?

Глупый вопрос, конечно. Так ректор ей и доложил, зачем я ему понадобилась. Но старшекурсница неожиданно ответила:

– Явилась какая-то твоя родственница. По-моему, она что-то требует. Что именно, я не разобрала, но голосина у нее как труба!

Родственница с голосиной как труба.

Гресильда!

Она нашла меня даже в школе чернокнижников. Но как? Как?!

Черт, да какая разница. Она бы из-под земли меня отрыла, подхлестываемая страхом перед гневом обманутого барона Бардольфа.

А требует… Что она может требовать? Чтобы я вернулась домой. И по закону она имеет на это право. Она ведь моя опекунша. А стоит мне попасть к ней в лапы, она больше глаз с меня не спустит, пока не вручит в жены жуткому старику.

И для меня все будет кончено.

Внутри все сжалось. Я бросила взгляд на Селесту, которая, кажется, до сих пор не пришла в себя. Она стояла бледная как смерть и хватала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег.

Лучше бы она и правда меня испепелила. Да что угодно лучше, чем вернуться в ужасный дом Гресильды.

Я тихо постучалась в дверь и осторожно ее приоткрыла. Ректор поднял взгляд от бумаг, разложенных на столе, и мрачно посмотрел на меня.

Я до последнего надеялась, что произошла какая-то ошибка. Но эта надежда растаяла как дым, когда массивная створка еще немного отъехала и я увидела Гресильду в ее лучшем дорожном платье, с выходной шляпкой на затылке и с парадным зонтиком, крепко зажатым в пухлой руке.

Я быстро перевела взгляд с нее на ректора, словно ища у него поддержки, шагнула в кабинет и притворила за собой дверь.

– Здравствуйте, магистр Линард, – тихо сказала я, стараясь не выдать дрожи в голосе. – Мне сказали, что вы велели явиться в кабинет…

От отчаяния и тоскливой безнадежности сводило внутри, мешая дышать. Ну почему… Почему именно сейчас, когда все начало налаживаться, явилась Гресильда, чтобы утащить меня обратно в свое болото? Почему?!

– Ах ты, паршивка! – вдруг заорала она и бросилась ко мне с перекошенным от гнева лицом. – Тварь, гулящая девка!

Она замахнулась на меня зонтиком, и я сжалась, ожидая удара. Но зонтик наскочил на невидимую преграду, отпружинил, вырвавшись из ее рук, и с громким стуком упал на пол. Гресильда схватилась за горло. Она продолжала открывать рот, но оттуда не вылетало ни единого звука.

Я выпрямилась, чувствуя, как отчаяние внезапно сменяется злостью. На себя, на нее, на собственный страх.

Нет! Я не позволю тетке разрушить мою жизнь. И если уж мне не суждено учиться в школе чернокнижников, если все мои мечты рушатся, то и Гресильде не удастся нажиться, продав меня барону. Уж не знаю, что ужасный старик делает с женами, что они мрут у него как мухи. Но я не стану следующей! Лучше я плесну прямо тут всей своей силой и за это попаду в тюрьму или монастырь! Кончики пальцев слегка защипало.

Лучше я…

Видимо что-то такое отразилось на моем лице, потому что ректор рявкнул:

– Сядьте! Обе!

Никто из нас не посмел ослушаться. Гресильда сделала несколько шагов назад и буквально упала на один из стульев. Я взяла другой, отодвинула его подальше от тетки, присела на краешек и пробормотала заклинание, сдерживающее магию.

– Эта женщина действительно ваша родственница и опекунша? – спросил он у меня.

– Да, – ответила я, покосившись на Гресильду.

Та все еще хватала ртом воздух.

– Она навсегда замолчала? – с плохо скрываемой надеждой поинтересовалась я.

Ректор даже не подумал мне отвечать.

– Сирра, – обратился он к Гресильде, – мне пришлось лишить вас голоса. Если вы готовы говорить спокойно, кивните, и я это исправлю.

Лицо тетки пошло красными пятнами. Казалось, сейчас она просто лопнет от натуги. Изо всех сил пыталась что-то сказать, но так и не смогла извлечь наружу ни одного звука, потому после долгой паузы кивнула.

– Хорошо, – сказал ректор.

И через мгновение Гресильда прошипела мне, со страхом поглядывая на ректора:

– Неблагодарная девчонка, опозорила нас перед благороднейшим бароном Бардольфом. Да перед всем городом!

– Помолчите, – оборвал ректор. – Сирра Аллиона Брентор, это правда, что у вас был жених?

– Нет, – твердо ответила я.

Считать своим женихом мерзкого старика я точно не собиралась.

– Да как ты смеешь! – взвизгнула Гресильда, но под тяжелым взглядом ректора быстро умолкла и стала нервно крутить ручку зонтика.

– Эта женщина лжет? – синие глаза холодно смотрели на меня.

– Она сговорилась со стариком бароном, я даже не знала об этом… – Я старалась отвечать спокойно, хотя внутри все мелко дрожало. Хотелось расплакаться, но две истеричных дамочки в кабинете – чересчур даже для ректора. – И когда он пришел свататься, я сразу сказала, что не согласна…

– Твое согласие и не требовалось, – злорадно припечатала Гресильда. – Пока что я твоя опекунша, и все решения за тебя принимаю я.

Я бросила на ректора умоляющий взгляд.

– Вы правы, – сказал он Гресильде, и моя последняя надежда рухнула. – В нашей империи опекуны несовершеннолетних сирот обладают довольно широкими полномочиями…

– Так я могу ее забрать? Прямо сейчас? – глаза Гресильды радостно блеснули.

Не в силах смотреть на торжествующую тетку, я опустила голову и вцепилась в край стула трясущимися пальцами.

– …При условии, – невозмутимо продолжил ректор, – что они этими полномочиями не злоупотребляют и заботятся о том, чтобы юные граждане империи приносили пользу государству.

О да… Натирая сковородки и грея постель барону, я принесу огромную пользу государству. В горле набух колючий комок, перед глазами все поплыло. На подол форменной юбки упали две горячие капли и расплылись темными пятнами.

Я сморгнула и вскинула взгляд на ректора. Но он не смотрел на меня, а разговаривал только с Гресильдой.

– Узнав о том, что у вашей воспитанницы есть сильный магический дар, вы позаботились, чтобы она получила достойное образование?

Гресильда секунду молчала, явно просчитывая: признаваться, что о даре она ничего не знала или нет… Очевидно, решила на всякий случай обойти этот вопрос стороной, потому поджав губы заявила: