Но разве все это могло испортить удовольствие от похода по магазинам?! Я шла не с Гресильдой на рынок или в дешевую лавку с мясом и зеленью. Я шла с подругой выбирать платье для бала! Самого настоящего бала, первого в моей жизни!

Добравшись до остановки, мы уселись в магическую повозку, и через пару минут та тронулась. Точно по расписанию! По стеклу наискось ползли дождевые капли, мимо проплывала размытая серая хмарь. Но смотреть в окно не хотелось. Хотелось смеяться и болтать. Благо большинство учащихся разъезжали на персональных магических мобилях, поэтому в огромной повозке мы оказались одни.

– Платье будет, конечно же, черное? – с улыбкой спросила я, развернувшись к Филае.

– Нет, – ответила та. – Думаю подобрать что-нибудь розовое.

– Розовое! – поперхнулась я, чувствуя, как удивленно вытягивается мое лицо.

Даже мое богатое воображение отказывалось представлять Филаю в розовых облаках. А ведь за последнюю неделю я увидела немало странного.

Довольная произведенным эффектом Филая рассмеялась:

– Не пугайся так. Не розовое, конечно. Я присмотрела себе одно, изумрудное.

Что ж, это я, по крайней мере, могла себе представить.

Мы доехали до города, пересели в другую магическую повозку. Дождь к этому времени стих, и я буквально прилипла к окну, разглядывая проплывающие мимо дома, магазины, полыхающие всеми цветами радуги скверы за ажурными коваными решетками. По мокрым мостовым ехали в обе стороны повозки, спешили куда-то прохожие…

В общем-то, самый обычный город, где текла самая обычная жизнь. И после академии он казался удивительным. Возможно потому, что здесь не было ничего волшебного.

– Выходим! – весело скомандовала Филая, когда повозка остановилась в очередной раз.

Едва мы выбрались на улицу, она подхватила меня под руку и потащила к большому зданию с высокими стеклянными витринами, в которых стояли манекены в шикарных платьях. Над входом сияла надпись: «Салон мод «Очарование».

Я сразу догадалась, что именно присмотрела для себя Филая: изумрудное платье с узким расшитым лифом и спадающей волнами юбкой. Даже на манекене оно выглядело потрясающе.

Как только мы впорхнули в салон, мелодично тренькнул колокольчик, и из-за целой стаи манекенов в середине зала вынырнула симпатичная девушка-продавец.

– Добро пожаловать! Вы все-таки решились? – улыбнулась она Филае с профессиональным радушием.

Улыбка вышла чуть кривоватой, а голос слегка дрожал. Видимо, темных и здесь побаиваются, хотя школа чернокнижников находится рядом с Архоном столько лет, что можно уже бы и привыкнуть.

– Да. Я могу примерить? – как ни в чем не бывало спросила Филая.

– Конечно! – ответила девушка.

Аккуратно сняла изумрудное платье с манекена, и они с Филаей скрылись за огромной портьерой примерочной. Я завороженно побрела по залу.

Взгляд словно сам собой скользил по платьям, они были прекрасны, все как одно. Я хотела выбрать что-нибудь себе, все-таки первый бал… Но потом взглянула на ценники и ахнула: семь золотых, восемь золотых, десять, пятнадцать… Большинство этих чудесных платьев были мне не по карману. От денег, которые мне достались за молчание от сурового ректора, оставалось девять золотых с серебром и медью. И я вовсе не собиралась ухнуть все это богатство на какое-то там платье. Пусть даже и очень хотелось. Так что я уселась в уютное кресло рядом с примерочной, отвернулась от искушающего великолепия и приготовилась ждать.

– Секундочку, – раздалось из-за портьеры, – сейчас вот здесь поправим и…

В этот момент дверь салона мод распахнулась, впустив сырой прохладный воздух. И вместе с ним внутрь влетели разряженные в меха румяные девицы.

Селеста. И ее подружки. Черт, только семейки Эльтидов с приспешниками мне здесь и не хватало. Давненько не виделись.

Увидев меня, Селеста резко остановилась, словно налетела на невидимую стену, и сузила глаза.

– О, кажется, я никогда не буду ходить в этот салон. Здесь завелись крысы! – громко заявила она.

Ее подружки захихикали, а громче всех та, что опрокинула на меня поднос.

– Не собираешься же ты здесь что-то купить? – не унималась Селеста.

Я не собиралась. Но и признаваться в этом не хотела.

– Как раз выбираю, – сказала я. – Надо же в чем-то идти на бал.

– Тогда я хочу тебе кое-что посоветовать по-дружески, – сказала вдруг Селеста. Ее свита заинтересованно притихла, ожидая очередной гадости. И предводительница не подкачала: – Обмотайся грязной тряпкой и приходи. Тебе будет к лицу.

Девицы подобострастно захихикали, а я почувствовала, что краснею. Это было отвратительно, унизительно, а главное, мне в голову не приходил никакой достойный ответ.

И тут наконец Филая выплыла из-за портьеры. Платье сидело на ней идеально. Даже со своим странным макияжем она выглядела теперь благородной сиррой, тонкой, изящной, аристократично бледной и роскошной. Я ахнула от восхищения, бросила взгляд на Селесту и увидела, как ту перекосило от злости.

– Какое убожество, – брезгливо процедила она. – Пойдемте, девочки. Этот салон окончательно испортился.

Селеста развернулась и пошагала к дверям, подружки послушно потянулись за ней, исподтишка провожая тоскливыми взглядами платья, которые теперь им не достанутся.

– Не слушай ее, – повернулась я к Филае. – Она идиотка, а ты в этом платье просто потрясающая!

– Знаю, – кивнула та и тихо рассмеялась: – Ты видела, как ее перекосило? Да это же лучший комплимент.

Филая снова скрылась за портьерой, чтобы снять платье. Пока продавец упаковывала его в большую коробку, Филая спросила:

– А ты что-нибудь себе купишь? Я могу подбросить деньжат… Не очень много, но…

– Нет, – остановила ее я. – Мне тут кое-кто… – я сердито посмотрела на дверь, – посоветовал обмотаться грязной тряпкой. И знаешь, кажется, у меня есть такая. Очень подходящая.

До этого момента я и мысли не допускала о том, чтобы надеть платье, которое я прихватила из замка ректора. Оно казалось слишком шикарным… для такой, как я.

Но теперь твердо решила: именно в нем я и пойду на бал!

Я достала платье из шкафа, бережно провела кончиками пальцев по нежной ткани и тоскливо посмотрела на пустую ветку у окна.

В тот день, когда мы с Филаей купили ей наряд для бала, я решительно вытащила его из дальнего угла, где оно висело на плечиках. Точно так же, как сейчас, провела рукой по ткани и, выдохнув, примерила.

И как только платье оказалось на мне, оно повело себя словно живое: тут же село на меня плотно, как перчатка, мгновенно обтянув лиф. Длинная в пол юбка разошлась в стороны, став вдвое пышнее, а тонкие серебряные нити, которыми оно было расшито, засияли на черном фоне.