И снова стало тоскливо. Как тогда, в первый день после игры в Куб.

Черный контуры квадрата на ладони — единственное, что теперь связывает меня с прошлым. Исчезнет он, исчезнут и все предатели из моей жизни. Останутся далекие воспоминания о мнимых подругах и больше ничего.

Мне от них не надо ни любви, ни внимания, ни общения, ни прощения. Может и я в чем-то перед ними виновата? Наверняка. Я знаю что бываю резкой, что порой не умею слушать, могу вспылить и в запале наговорить то, о чем пожалею. За это я могла бы извиниться… могла бы. Но не стану этого делать. Им не нужны мои извинения, а мне плевать на их обиды.

Я не совершила ничего, чем заслужила нынешние проблемы.

Хотят избавиться от меня? Пусть прогуляются в ад. Я планирую задержаться в этом мире.

— Настоящая дружба не требует объяснений или доказательств — она просто есть. Без зависти, ревности, обид и прочей чепухи. Настоящий друг не будет искать способ, как причинить боль. Он постарается не допустить, чтобы было больно.

Мы с Эллой переглянулись. Каждая высматривала что-то в лице напротив. Надо заполнить неловкую паузу.

— Ты не говорила, что философ, — улыбка вышла странной, неловкой.

— Предпочитаю молчать о своих достижениях, — Элла поддержала шутку, а я расслабленно выдохнула.

Словно колючая проволока, стягивающая легкие, исчезла.

Может правы мыслители, утверждающие, когда закрывается одна дверь — открывается другая. Или в нее все же надо постучать? Брать штурмом? Ну, как я ворвалась в комнату Эллы?

"И нет истории печальнее на свете, чем весть о том, что я не Джульетта, а каждый все равно норовит стать Ромео."

Элла ушла в астрал после новости, что Мороз больше не будет мне помогать. Она смотрела за плечо невидящим взглядом, словно вокруг пустота.

Хоть бы в ее чертогах разума нашлась необходимая информация и в конце туннеля под названием "проблемы Уилсон" забрезжил свет.

Я хочу вдохнуть полной грудью, осознавая — проблем нет. Закончились. Иссякли. Разрешились и больше мне не угрожают. Хочу, чтобы с ладони исчезло напоминание о Кубе, чтобы больше не портили черные линии мою светлую кожу.

Хочу, чтобы все было как раньше. Конечно, так уже не будет. Согласна вернуть все, кроме мнимых подруг. И Эллу оставить, и Лиса тоже… вот, кстати, и он.

Махнула рукой, приглашая к нам за стол.

Столовая почти пустая, занятия только начались, завтрак закончился, до обеда далеко.

Почему Лис не на лекции? Неужели и у них случился коллапс?

— Привет, — щеки коснулись мягкие теплые губы, скользнули вбок и накрыли нежным поцелуем.

Ох… сердце сбилось с ритма, выдавая волнение и радость встречи.

— Как себя чувствуешь? — рыжий красавец присел на край стола.

— Теперь прекрасно, — скользнула ладонью на крепкую шею, загипнотизированная губами напротив.

Он будет моим личным антидепрессантом.

— Расскажешь, как все прошло?

После первого слова сердце бешено забилось в предчувствии того самого разговора о Санте, но… кажется пронесло.

— Довольно неплохо, если не считать отказа Мороза помогать нам дальше.

— Отказался?

Какое милое удивление, залюбоваться можно.

— Из-за чего? Должна быть супер-веская причина, чтобы Мороз отказался помочь после того, как согласился.

— Наверное… да… я не знаю, — откинулась на спинку стула, с некоторым разочарованием отстранившись от Лиса. — Они вроде ругались, я не слышала. Санта злился, не знаю из-за чего, а потом Мороз сказал, что… м-м… кажется: "Ничего личного, Джессика. У вашего ректора чувство собственной важности зашкалило".

Лис долго молчал, рассматривая мое лицо. Он будто спрятал эмоции! Непонятно, о чем он думает. И это пугает.

Его поведение порой вводит в ступор. Вот и теперь: он подскочил и помчался к выходу, совершенно не реагируя на мои вопросы!

— Ты куда? Лис! Постой… да постой же ты! — подскочила, уронила раскрытую сумку, вещи полетели на пол…

Проклятье!

— Джесс, — протянула Элла, — что произошло?

— Очнулась! — резко отреагировала и тут же исправилась. — Прости. Надо догнать Лиса, он куда-то убежал и мне кажется, что дело дрянь.

Запихнула тетради с конспектами, покидала мелочи как попало. Потом разберусь, не до порядка.

— Может ему срочно потребовался фаянсовый друг, — высказала предположение однокурсница, не отставая ни на шаг.

— После рассказа о Санте? Сомневаюсь, но очень хочу ошибиться в предположении…

Пожалуйста, Лис, только не натвори глупостей…

— Я чего-то не знаю?

Мы выскочили в коридор второй этажа. Дверь в приемную ректора захлопнулась.

Подозрительное совпадение.

— Ты все знаешь, просто тебе я не цитировала Санту.

Лис, что ты творишь?..

Стучаться не стала — дернула дверь на себя и сразу наткнулась на возмущенный, негодующий взгляд Милы. Она открыла рот и закрыла. Открыла и вновь закрыла. Неестественно большие губы придали сходство с рыбой.

Ну, точно один в один.

Без лишних слов указала пальцем в дверь напротив. Мила кивнула, но даже не подумала меня остановить. Элла вроде шла следом, но честно говоря не обратила внимания.

Лис, пожалуйста, пусть я ошиблась. Пусть это будешь не ты. Пусть в кабинете я увижу какого-нибудь профессора или кого угодно, но не тебя.

Схватилась за ручку трясущимися пальцами.

Вдох-выдох…

Да, худшие опасения сбываются с поразительной точностью. Взгляд уткнулся в спину Лиса, стоящего напротив стола ректора.

Он ведь не успел еще сказать ничего, о чем придется пожалеть?

— Лис, пожалуйста, пойдем со мной, — дотронулась до его локтя, но не потащу же силой, правильно?

— Правильно, Уилсон, — кивнул Санта. — Уведите его, пока я добрый.

Добрый? Судя по выражению глаз — ни капельки.

— Лис, пожалуйста, — повторила шепотом, дергая за руку.

Легкая улыбка на его губах насторожила еще больше. Он большим пальцем погладил меня по щеке и вновь обратил взор на Санту.

— Вы не смогли засунуть свои разногласия себе в…

— Васильев, — с предупреждением протянул ректор, Лис на это только хмыкнул.

— Может вы специально, а? Молодая, красивая, вынужденно будет бегать за вами, чтобы не умереть.

Господи, Лис, пожалуйста — замолчи. Что ты делаешь? Тебя же отчислят!