— Ну, пошли, — сказал я, поднимаясь.

Увязая в песке, мы побрели к рокабилли, которые с любопытством уставились на нас. Только подойдя ближе, я заметил, какие они старые. Почему-то издали казалось, что «молодёжь из пятидесятых» должна быть лет по шестнадцать-восемнадцать, как в голливудских чёрно-белых фильмах. Ан нет! Даже сопливый экипаж «Москвича» был представлен тридцатилетними мужиками, а возраст самых блатных рокабилли уверенно приближался к полтиннику.

— Здорово, ребята! — бодро приветствовал любителей «fifties life style» Слава. — Прикольные у вас тачки.

Подойдя ближе я оценил машины. Приличный тюнинг был сделан только на «Чайке». Другими автомобилями явно занимались народные умельцы, золоторукие мастера, от слова «золотарь». А, может быть, рокабилли за недостатком средств сами приложились. Во всяком случае, на крылатый дорожный дредноут «Волга» и «Москвич» не тянули. Так, ухоженные колымаги. Изрядно ухоженные по грязным отечественным дорогам.

— Здесь не часто услышишь старый добрый рок-н-ролл, — начал я, чтобы не молчать. — У вас выездное заседание клуба?

Со стороны мы со Славой, наверное, смахивали на пару хулиганов, нагло докопавшихся до интеллигентной компании. Я это уже понял и захотел поскорее увести друга назад к нашему костру, но не успел.

Вперёд вышел самый крупный рокабилли в клетчатом пиджаке. Очевидно, это был вожак. На голове предводителя рокабилли был начёсан гигантский кок и торчали огромные баки, как у бешеной собаки. Он чем-то смахивал на разжиревшего Росомаху из фильма «Люди Х». Сняв руку с расплывшейся талии напомаженной красотки в розовом нейлоновом платьице, он выступил на защиту стаи. В левой руке рокабилли держал пустую бутылку.

— Да мы и сами парни хоть куда, — ответил он, глядя в глаза Славе. — Хотите выпить, выпейте с нами, но потом отваливайте.

— Выпить у нас и у самих найдётся. Я к вам подошёл узнать, почему вы Родину не любите.

— С чего ты решил, что мы её не любим?

— Ты на себя в зеркало крайний раз когда смотрел?

— Знаешь, мужик, — совершенно не в стиле «fifties life», а в простом советском, отозвался вожак, — шёл бы ты… в пешее эротическое путешествие. И друга с собой возьми.

Верно я предполагал, что соседство с рокабилли не приведёт ни к чему хорошему.

— Так, значит? — удивился Слава. — Придётся научить вас Родину любить.

Вожак не испугался.

— Ну, тогда держитесь, — сказал он.

Под ноги полетела плоская бутылка с изысканной блеклой этикеткой джина «Манхэттен».

— Давай, Эдди, — подзуживали рокабилли помельче. — Дай ему!

Он был мясистый, этот Эдди. Назревала хорошая драка. Всемером, они не боялись двоих, пусть даже один из них был такой здоровый, как Слава. А мой друг молчал. Он сделался спокоен и даже, на удивление, благодушно ухмылялся. Я знал эту его улыбочку, неизменную предвестницу боя. А вот рокабилли не знали, они решили, что пьяный мужик хочет помириться.

Эдди попёр напролом, вознамерившись смести врага пузом и вытолкать за пределы своей территории. Шансы были неплохие — весил он за центнер. Слава стоял, будто опешив, а когда Эдди налетел на него, отшагнул назад с разворотом, подхватив вожака подмышку. Ноги Эдди мелькнули в воздухе, чего при его комплекции не бывало довольно давно. Это был классический бросок через бедро. Корефан даже бить не стал, приложив противника о землю. С его массой падение вышло крепким.

В бой никто не кидался. Очевидно, приказывать стало некому. Второй самый старший рокабилли был инфантильного вида толстяк, этакий не повзрослевший за сорок лет сынок богатого папаши. Несмотря на богатырский рост, глаза у него были совершенно детские, лицо круглое, плечи покатые, руки толстые, короткопалые, вылезающие из рукавов пиджака, словно из распашонки. Кок у «золотого ребёнка» был накручен длинный, но хлипкий, и болтался нерешительно. Про себя я назвал его Спонсором, потому что, кроме денег, привлечь в нём рокабилли больше ничего не могло. А деньги из Спонсора текли, это было видно.

Занявшись разглядыванием следующего за вожаком потенциального командира, я упустил из виду остальных. Даже на женщин внимания не обратил, ждал, что Спонсор проявит инициативу и вся кодла ринется в драку. Под кантри-рок потасовка получилась бы в лучших традициях Голливуда.

Эдди полежал, очухался не сразу. Поморгал, пришёл в себя, поднялся. Сначала на карачки, затем на ноги.

— Ёбтыть… — пробормотал он, шаря в кармане пиджака.

На свет был извлечён длинный выкидной нож с перламутровой рукояткой. Двигался Эдди вяловато, быстро не давали годы и лишнее сало. Слава выжидающе глядел на него, скромно улыбаясь. То был хороший знак. Спокойная, благодушная ухмылка говорила о том, что Слава собрался убивать, а улыбка скромная и даже застенчивая свидетельствовала о жалости к слабому врагу.

Стая рокабилли замерла, даже самки притихли. Наконец, Эдди справился с замком, из рукоятки выскочило узкое голубоватое лезвие.

— Мощная штука, внушает, — одобрил Слава.

Эдди хрюкнул, почти как кабан, и чиркнул крест-накрест в воздухе, собравшись расписать лицо вторженца под британский флаг. Стой Слава неподвижно, затея, возможно, и увенчалась бы успехом, но тут Эдди не свезло. Когда он приблизился на расстояние удара, Слава левой поймал кисть с ножом, правой цапнул за лацкан, развернулся, подсел и бросил через спину.

На этот раз Эдди приложился конкретно. Воздух с глухим свистом вырвался из лёгких. Весь. Удар лопатками о землю был фатальным.

— Ничего перо, — Слава сдул песок с выкидухи и передал мне. — Зацени, Ильюха.

Я заценил. Нож был настоящий, из дорогих. «Майкротек» с шестидюймовым клинком, стилизованный под старину.

— Заебца пика, — сказал я, обводя взглядом застывших рокабилли. — Долларов пятьсот, если не тысяча.

Стая молчала, засунув язык в одно место с гордостью. Над поверженным вожаком кружились мухи. Наконец, Эдди глотнул ртом воздуха, зашевелился и сел.

— Рикки, — прохрипел он. — Виски!

Мелкий рокабилли шустро умёлся к «Москвичу» и принёс бутылку «Johnie Walker Red Label». Слава ухмыльнулся и подмигнул мне.

Эдди свернул пробку и приложился. Если не драться, то пить он умел. Оторвался, опорожнив бутылку почти на треть. Поёрзал на траве, похлопал ладонью рядом.

— Садитесь, мужики, — предложил нам. — Поговорим о музыке. И вы, тоже, — крикнул он стае, — чё встали? Давайте шашлыки уже жарить, жрать хочется! Девки, займитесь костром!

Слава невозмутимо присел рядом с Эдди, взял протянутую бутылку, отхлебнул. Вся ватага двинулась к машинам, бой окончен, проигравших нет, с чужаками брататься желающих не нашлось.

Я опустился на корточки. Отдал выкидуху Эдди.

— Хороший нож, — сказал я. — Отлично гармонирует с «Чайкой» и коком.