— Почему? Испанцы не сделали мне ничего плохого.

— От тайных обществ, Илья, нельзя ждать ничего хорошего, особенно, от старинных. Алькантара — очень старый рыцарский Орден, восходящий к тамплиерам, а такие общества исполнены лживости и коварства. Для того, чтобы выжить и сохранить конспирацию, общества на протяжении веков вынуждены прибегать к жестоким методам. Скомпрометировать, оболгать, опорочить, подкупить, запугать, шантажировать и даже убить — тайное общество на всё готово. В процессе развития цели общества мельчают, зато арсенал приёмов расширяется в сторону дешёвых и эффективных, а, значит, низких. За века от первоначального благородства не остаётся и следа. Сражения с внешним врагом, внутренние интриги, поиск источников финансирования и борьба за них — всё это накладывает отпечаток на членов Ордена. Тайными обществами зачастую руководили выдающиеся умы своего времени, а они всегда предпочитали целесообразность следованию возвышенным целям. Эволюция общества, веками остающегося цельным крепким организмом и сохраняющим свои секреты, не может идти в сторону гуманизма и личной свободы. Обязательно возобладает строгая дисциплина, основанная на принципе неотвратимости возмездия. Алькантара не исключение. А вы, Илья, для испанцев чужой. Вы посторонний. Члены тайного общества заботятся исключительно о благе общества и людей вне его не ценят. В лучшем случае, рыцари останутся к ним равнодушны, как были равнодушны тамплиеры к паломникам, которых брались охранять на пути в Святую землю. Рыцари будут использовать чужих в интересах Ордена и, не задумываясь, пожертвуют ими, если такая надобность возникнет. Вы уже выполняли их поручения?

— Выполнял, а что? — беседа с медиевистом принимала совсем неожиданный, пугающий оборот.

— Безвозмездно или вам заплатили?

— Да, я взял деньги.

— Это плохо, Илья, вы стали наёмником. Лучше бы вы остались просто человеком со стороны.

— Почему?

— Они ввели вас в свои дела, раскрыли некоторые секреты. Наверное, это были не самые лучшие тайны, если рыцари не смогли справиться сами и приобщили к этому наёмника. Пожалуй вам не стоит слишком доверять членам Ордена. Рыцари коварны, они преследуют только свои цели, и даже если декларируют их, как направленные на всеобщее благо, для достижения этих целей не остановятся перед кровопролитием. Не только крови врага. Члены общества легко пойдут на убийство проникшего в их тайны непосвящённого, чтобы не разгласил сокровенные сведения и не помешал достижению всеобщего благоденствия.

С её словами было трудно не согласиться, и я промолчал.

— Вы не получали от испанцев предложения стать членом Ордена?

— Нет, — удивился я.

— Это ещё хуже.

— Отчего же так?

— В отношениях с вами рыцари Алькантары пошли по кратчайшему пути. Они не стали заманивать вас, обещая покровительство и привилегии. Они обращаются с вами, как с наёмником, которого можно использовать и убрать, когда нужда в нём иссякнет. С членом общества, пусть даже фиктивным, рыцари ещё повозились бы. Хотя и судьба вынужденно привлечённого неофита, скорее всего, незавидна, — вздохнула Афанасьева.

— Вот даже как? — выдавил я.

— Я вас расстроила? — посветлела лицом Мария Анатольевна.

— Благодарю за предупреждение. Предупреждённый вооружён. Извините, мне пора, — я поднялся, наступил самый лучший момент, чтобы смыться. — Я пойду.

Мария Анатольевна проводила меня до прихожей.

— Всего вам хорошего, Илья. Помните о нашем разговоре.

— Обязательно. Я вам позвоню, если будут хорошие новости.

— Звоните, даже если будут плохие.

Я выкатился из подъезда на ватных ногах. Общение с Марией Анатольевной истрепало меня, как хороший скандал. Вот и пойми этих женщин, куда скачет их мысль при расстроенных чувствах? Мужчине сие постичь решительно невозможно.

«Гольф» домчал меня до дома, словно знал дорогу сам, а я только сидел и держался за руль. Голова отупела. Мыслей в ней крутилось мало, в основном, об энергетическом вампиризме.

Запарковавшись во дворе, я потолкался немного вокруг машины. Тачка была далеко не нова и порядком ухожена по российским дорогам. Лишь тот факт, что она выдана мне на время, удерживал от комплексного техобслуживания. На «гольфике» не мешало бы поменять резину, проверить развал-схождение, купить новые чехлы и отдраить торпедо. Задний правый амортизатор тоже, честно говоря, нуждался в замене. Вчерашняя поездка с четырьмя седоками выявила его слабость. В общем, возни предстояло много, и как, скажите на милость, со всем этим управиться, не будь у меня машины!

Попинав с деловым видом колесо, я огляделся и увидел Ирку, целенаправленно идущую ко мне. Ну, что надо? Оправилась от потрясения и решила поругаться?

Я ждал, сунув руки в карманы. Я был устал, опустошён и спокоен. Настолько, что ожидаемая перебранка казалась развлечением.

— Привет, — сказала Ирка.

— Привет.

— Ты машину купил?

— Ну, что-то типа того.

— Поднялся где-то?

— Да я и не опускался. Просто пришло время приобретения автомобиля, и я им обзавёлся.

— После всего, что случилось… — перешла Ира к выяснению отношений и запнулась. — Ты хотя бы извинился, что ли.

— Извини, — равнодушно ответил я и, не удержавшись, язвительно добавил: — Этого больше не повторится.

— Забудем, — тотчас согласилась Ирка. — Хотя, знаешь, меня иногда трясёт.

— Как Сонька? — спросил я.

— Нормально. Она и не поняла ничего, — Ирка заметно обрадовалась проявленному вниманию. — Да эти хачи твои с нами вежливо обращались. Воняло только от них, и морды жуткие. Хорошо, что нас быстро отпустили.

Я не стал распространяться, чего стоило их освобождение. Ирка вряд ли поняла бы истинную ценность отданных арабам предметов.

— Ну что, мир, дружба, жвачка?

— Мир, — согласился я и подумал: «Дружи только с кем-нибудь другим, а жвачку смотри по телевизору».

— Слушай, — улыбнулась Ирка. — Мне по магазинам надо. Давай вместе смотаемся?

Она рассчитывала на машину, но тут я её обломал.

— Извини, — сказал я. — У меня жена скоро работу заканчивает, надо её встретить.

— Ты женат? Ты не говорил! Это с ней ты вчера был? — выпалила Ирка.

— Это моя бывшая жена, — спокойно объяснил я. — Сейчас мы в разводе, но думаем сойтись.

Иркины плечи опустились. Мечты об удачном замужестве рушились на глазах. Наблюдать за этим было печально.

— Ладно, пока, — я повернулся и пошёл к своему парадному.

— Пока, — Ирка чуть не заплакала.

Видеть и слышать её у меня больше не было ни сил, ни желания. Я не чувствовал за собой вины. «Такой уж сегодня день, — подумал я с безразличием. — День, в который приходится расстраивать женщин. Это как собирать и разбрасывать камни. Обычно мы женщин радуем и прилагаем к тому немало усилий, но вот случается их огорчать, и это почему-то даётся легче». Я не ведал, что делать с открывшимся знанием, а оно, меж тем, умножало скорбь. В полной уверенности, что придётся сегодня ещё кого-нибудь опечалить, я поднялся на свой этаж и нашарил ключи.